Тут он и сам понял, как бороться с монстрами: он начал развратно извиваться, как стриптизерша на шесте, а Слава включил на всю громкость еще одну песню группы "Руки вверх", и головы монстров, совершенно потерявших концентрацию, стали лопаться одна за другой. Несколько последних монстров попытались одолеть Остина Пауэрса, уставившись на него сосредоточенными взглядами, но он применил радикальный прием: снял трусы и принялся эротично болтать своим сморщенным членом, а трусами размахивал над головой и все это он проделывал под песню "Ай-яй-яй, девчонка".
Такого ужасного зрелища не смогли выдержать даже самые стойкие монстры, и с отчаянными криками боли и отвращения они самоуничтожились, взорвав себе головы.
Однако, их зловещий предводитель, которого ничто на свете не могло сбить с толку, не смутился и вперил свой горящий мертвый взор в Остина Пауэрса, поднял его в воздух и отбросил на сто метров в сторону. Остин Пауэрс шлепнулся прямо под ноги какой-то громадной отвратительной твари, которая своей жопой заслонила весь горизонт.
— Мама! — закричал Остин Пауэрс.
Это была ни кто иная, как Живая мертвечина, вернувшаяся, наконец, на помощь своей поредевшей Армии тьмы.
— Фу, дерьмо! — сказала Живая мертвечина. — Не могу на это смотреть! Немедленно отправляйся в ад, негодяй, за пропаганду порнографии!
Она сграбастала перепуганного Остина Пауэрса и в один присест с громким хрустом сожрала.
— Р-р-р-р-р-! — рыгнула Живая мертвечина, мощной отрыжкой повалив подвернувшегося рядом Замочу.
— Хм, а он ничего, вкусненький, — удовлетворенно промычала она, хлопая себя по пузу. — Я бы еще одного такого съела.
Тут Армия Тьмы, увидев своего командира, издала адские вопли радости и с удвоенной силой набросилась на супергероев.
А сбитый с ног Замочу незамедлительно вскочил обратно на ноги и заорал:
— Эш, Блэйд, ко мне! Атакуйте Живую мертвечи…
Тут его что-то сдавило за грудь, как удав, и дернуло вверх.
— Так вот они, сообщники Рахманина, — гнусавым голосом сказала Живая мертвечина, поднося Замочу к своей огромной, отвратительной, прогнившей и вонючей морде и обдавая его второй дозой отрыжки, от которой он едва не отдал концы. — Говори, гнида, где все остальные и сколько там еще вас?
— Не скажу! — пискнул Замочу, теряя сознание.
— Верю, — вздохнула Живая мертвечина. — Вы, русские, хер в чем признаетесь, это точно. Даже нет смысла время терять.
И она швырнула его прямиком себе в пасть.
— Нет! — закричал, подбегая, Эш.
