Веруча неожиданно для себя быстро произнесла:
— Он уже нанят.
— Неужели? — Шама приподняла бровь и засмеялась. — В каком качестве, позвольте узнать, моя дорогая?
Она умело била в незащищенное место. Но слово уже вылетело, и Веруча лихорадочно пыталась достойно выйти из щекотливой ситуации. Она была бесконечно благодарна Дюмаресту, который ни взглядом, ни словом не выдал своего удивления, вызванного ее скоропалительным заявлением. Господи, зачем она вообще заговорила? Что изменится, если Эрл станет любовником Шамы?
— В качестве моего поверенного. Мне бы хотелось, чтобы он привел в порядок дела на моих южных землях.
— И ты наверняка станешь щедро платить ему. — Шама многозначительно улыбнулась и подняла бокал. — За тебя, Веруча! Надеюсь, твой избранник тебя не разочарует!
Дюмарест ответил за Веручу, мягко, но решительно:
— Не сомневайтесь, сударыня. Я обещаю не разочаровать и оказаться на высоте.
Веруча постепенно успокаивалась. Эрл не только не заставил ее краснеть и сожалеть о вырвавшихся внезапно словах, но защитил и закрыл собой. Он, по сути, спас ее честь в этой нежданной ситуации.
В комнату тихо вошел дворецкий и протянул Селкасу записку. Веруча наблюдала, как Селкас пробежал ее глазами, кивнул слуге, отпуская, и, дождавшись, пока за ним закроется дверь, поднялся. Твердые интонации его голоса, ставшего сразу напряженным и строгим, заставили и ее напрячься:
— Веруча, нам необходимо отправиться во дворец. Срочно. Чозл очень плох…
Он казался очень маленьким на огромной кровати: поверженный гигант, опутанный сетью трубок, капельниц, проводов медицинской реанимационной аппаратуры. Рядом с кроватью, выстроившись вдоль невидимой черты, молча стояли медики. Гаман, убеленный сединами пожилой врач, на протяжении всей жизни следивший за здоровьем властителя, оторвал взгляд от листа с записями последних показаний приборов и взглянул на вошедших. В его усталых и умных глазах Веруча прочла грусть и бессилие изменить что-то.
— Он слишком плох, Веруча. Очень. Я сомневаюсь, протянет ли он эту ночь.
— Когда это случилось?
— Произошел рецидив его болезни, около двух часов назад. Даже обделенный умом человек не стал бы в его годы любоваться жестоким зрелищем игр на арене; я предупреждал его и не раз. Переживания и волнения привели к перегрузке и шоку. Это не страшно для человека средних лет и более или менее здорового, но ему этого оказалось достаточно.
Веруча подумала, что избыточный вес Чозла тоже внес свою горькую лепту в происшедшее — властитель был известным гурманом и любителем горячительных напитков.
