— Оно настоящее, — сказал Эрл.
— Это единственное, что ты можешь предложить? — Капитан пожал плечами. — Что ж; пусть будет так. Вы когда-нибудь раньше путешествовали Низким перелетом? Прекрасно. Тогда вы прекрасно знаете, что надо делать.
Принять горизонтальное положение, постараться расслабиться и не дрожать от холода в помещении, предназначенном для перевозки животных. Погружаться в забытье и выныривать на мгновение, вспоминая, что смертность при подобном способе путешествия составляет около девяноста процентов, и надеяться попасть в оставшиеся пятнадцать, которые заканчивают перелет полукалеками… Но он слишком часто проделывал это. Слишком. Может, этот раз окажется последним.
Счастье и удача не могут быть вечными…
Веруча пришла на стадион с большим опозданием, откладывая свое появление до той критической минуты, когда извинения уже будут неуместны и восприняты как личное оскорбление. Это было бы и глупо, и непредусмотрительно: интересы политики диктовали очень жесткое соблюдение норм, и она должна была бы находиться в своей ложе задолго до нынешнего момента, хотя все ее существо восставало против подобных жестких регламентов и нежелательных обязанностей. Она пошла на компромисс. Она дала всем заметить свое необходимое присутствие, но ее опоздание красноречиво доказывало то, что она внутренне не согласна с правилами игры мира, который она считает находящимся на грани катастрофы и деградации.
Проходя через ворота, Веруча услышала пение труб; затем внезапно наступила тишина. Ее шаги гулко раздавались в этой тишине, когда она поднималась по многочисленным ступеням. Она слегка замедлила шаг, прислушиваясь к происходящему на арене. Даже здесь она почти физически ощущала напряжение нетерпеливого ожидания, царившее там. Преодолев последние ступени, она остановилась, ослепленная яркими лучами сверкающего солнца, и сразу же была оглушена ревом многочисленной толпы. Он был устрашающим — рев тридцати тысяч голосов, звучавших одновременно. Он походил на рев сотни голодных хищников, возбужденных видом, запахом и вкусом крови и жаждущих продолжения пиршества.
Веруча в который раз подумала о варварстве и жестокости подобных игр, но тут же одернула себя, ища глазами свободное место в своей ложе. Боковым зрением она успела отметить, что по арене бегут рабочие с веревками и сетями; на краю арены лежало неподвижное тело, казавшееся бесформенной кучей тряпья, и тут же растекалась алая лужа крови.
