Другим не менее интересным моментом является роль английской миссии в Сибири во время и после колчаковского переворота^ Я очень хорошо помню, что в Омске в тот период (я был тогда в Сибири) открыто говорили о весьма активном участии английской миссии и в частности ее главы, ген. Нокса, в перевороте 18 ноября. Рассказывали, что накануне переворота на собрании офицеров-заговорщиков, арестовавших членов Директории, присутствовал представитель ген. Нокса, который благословил заговорщиков на задуманное ими дело. Не знаю, верны ли все эти подробности, но Зато знаю очень хорошо, что сущность тогдашних омских разговоров вполне соответствовала действительности. В этом меня в особенности убеждают записки полковника Уорда, несмотря на то, что он несомненно в них кое-чего не договаривает. Однако, даже и то, что он сообщает, с несомненностью свидетельствует, что ген. Нокс был
духовным патроном переворота 18 ноября и что ему Колчак обязан своим возведением на трон верховного правителя. Права была шансонетка, которую в 1919 г. широко распевали по Сибири:
Фасон английский, Товар японский, Пог.он российский- Правитель омский.
Действительно Колчак пытался все время рядиться в английский костюм. И не случайность, конечно, что в наиболее критические моменты он оказывался под защитой английского конвоя и английского флага.
В высшей степени интересны также те сведения, которые Уорд соббщает об отношениях, господствовавших между представителями различных держав Антанты в Сибири, а также о мотивах их участия в интервенции.
Здесь мы прежде всего сталкиваемся с чрезвычайно красочным изображением поведения японцев на Дальнем Востоке. Автор записок рассказывает, что, когда Япония высадила свой первый дессант во Владивостоке, она обратилась к командующему русскими войсками на Дальнем Востоке с предложением уплатить ему 150 миллионов рублей золотом, взамен чего тот должен был подписать соглашение, предоставляющее Японии «владение всеми береговыми й рыбными правами вплоть до Камчатки, вечную аренду Инжильских копей и все железо (исключая принадлежавшего союзникам), находящееся во Владивостоке». Так как командующий возражал, ссылаясь на то, что он не имеет полномочий говорить от имени русского правительства, японские представители заявили: «Берите наши деньги и подписывайте соглашение, а риск относительно законности поделим
пополам». Мотивы японской интервенции здесь выступают яснее ясного.
Когда в конце 1918 г. во Владивостоке поднят был вопрос об отправке иностранных войск на Уральский фронт для поддержки Колчака, Япония, по словам Уорда, .систематически саботировала осуществление этого предложения. Уорд следующим образом объясняет ее поведение: «Крепко утвердившись в столь желательных ей приморских провинциях, Япония смотрела без энтузиазма на предложение покинуть то, что ей более всего было нужно, в целях ослабления давления на фронте, в котором она не была нисколько заинтересована (имеется в виду западный фронт во Франции. И. М.), То, что Париж может пасть под ударами германцев, не имело для нее никакого значения по сравнению с американским контролем над Восточно-Китайской жел. дорогой или присутствием «Бруклина» (американский броненосец) во Владивостоке».
