Отсюда проистекает двойная идеализация-Колчака и Англии. О Колчаке полковник Уорд не выражается иначе, как в тоне величайшей симпатии, почти преклонения. Для Уорда Колчак-это герой, это великий политический деятель, убежденный демократ и поклонник британской конституции. «Какое счастье-восклицает он в одном месте-было для России, что в час ее нужды она призвала такого человека!». А между тем все, что мы знаем о Колчаке, даже от его ближайших сторонников, говорит о том, что он совершенно не был политиком. Это был с головы до ног военный человек, для которого высочайшая государственная мудрость олицетворялась в уставе о полевом управлении войск 1). И несомненно прав был чешский генерал Гайда, который однажды в споре с Колчаком бросил:
– Да, господин адмирал, уметь управлять кораблем это еще не значит уметь управлять Россией.
*) См., напр., книгу колчаковского министра Г. Г и н с а-«Сибирь, союзники и Колчак», Харбин, 1921.
Под пером же Уорда Колчак выступает не то русским Бисмарком, не то сибирским Гладстоном.
Забавнее всего, однако, та курьезная идеализация, которой Уорд предается в отношении своего собственного отечества. Он свято верит, что государственные люди Англии полны истинно-сократовского бескорыстия, так как все британские «правительственные теории исключают возможность скрытой личной выгоды при ведении государственных дел». Теории! А как на практике?
Далее, он твердо убежден, что Англия вмешалась в российские дела из самых альтруистических побуждений. Он с детской самовлюбленностью подчеркивает, что сибирское население только в отношении Англии обнаруживало абсолютное доверие, подозревая все остальные державы, участвовавшие в интервенции, в разных корыстных побуждениях. Он многократно воспевает доблести своего Миддльсекского баталиона, который на своих плечах вынес чуть ли не всю тяжесть борьбы за Колчака во время различных омских переворотов; он утверждает даже, что именно ему, полковнику Уорду, на банкете в Иркутске в октябре 1918 г. удалось положить начало «возрождению рус? ской души», приведенной в смятение большевистской революцией.
За этим почтенным занятием полковник Уорд совершенно упускает из виду реальную действительность. Так он сам же однажды сознается:
«У меня существует полное доверие к характеру адмирала, но пигмеи, которыми он окружен, то и дело вставляют палки в колесницу государства. Тут нет ни одного, которому бы я доверил управление мелочной лавкой, а не только государством, у них нет никакого представления о долге государственного
