Положение русского рабочего таково, что он может только заявлять свои жалобы через разных посредников. С тех пор здесь появилось несколько профессиональных союзов, члены которых за вознаграждение посещают рабочих в их домах и везде, где они собираются, записывают их жалобы и претензии. Но члены этих профессиональных союзов постоянно указывают рабочим, что регулирование таких незначительных вопросов, как заработная плата или число рабочих часов, является только тратой времени и сил; по их убеждению, настоящая цель состоит в сохранении тяжелых условий жизни рабочего, чтобы он возмутился, в одну ночь
разрушил капитализм и на следующее же утро достиг полного земного рая.
Бедный, невежественный, необразованный, заброшенный русский рабочий-превосходная и хорошо подготовленная почва для такого рода пропаганды. Он оказался опутанным по рукам и по ногам в сетях этих профессионалов, не принадлежащих к рабочему классу и только по теории знающих об его затруднениях. Когда эти профессионалы обманули, надули и покинули его, рабочий в бешенстве отчаяния решил уничтожить то, что называется образованием, и в уменье читать, писать увидел доказательство враждебного отношения к себе, на том же основании, как наши необразованные рабочие в первой половине XIX века уничтожали машины и другие прогрессивные новшества, назначения которых они не понимали. Было бы у нас меньше болтовни о революции, если бы наша публика могла только понять, что значит пережить ужасы, разрушившие Россию и ее народ более основательно, чем самое энергичное нашествие неприятеля 1).
*) Либеральное прекраснодушие типичного трэд-юниониста Уорда лучше всего сказывается в этой характеристике русского рабочего. Не зная ни слова по-русски, он получал всю «информацию» из тех офицерских кругов, с которыми сотрудничал по насаждению нового строя в Сибири, а последние не хотели, да и не могли, в атмосфере то скрытой, то явной гражданской войны, отзываться о рабочих сколько-нибудь объективно. С другой стороны, Уорд имеет в виду английского читателя, которого старается неоднократно предостеречь от увлечения революционными симпатиями к России. Не нужно забывать, что в это время в самой Англии проявились «некоторые тенденции к большевизму».
(Прим. перев.)
2) Станция Черемховская, Иркутской губ. большой поселок около 3 тысяч жителей.
(Прим. перев.)
Мы остановились на станции вблизи каменноугольных копей, густо населенной китайскими рабочими ? переселенцами 2). Сняв большевистское знамя, мы настояли, чтобы был повешен русский флаг. Одна русская женщина стала уговаривать нас вернуться домой, говоря: «Хорошего ничего не выйдет; придется сложить вам здесь свои косточки». Но другая
