— Но вы поссорились? — полицейский зачем-то заглянул в железный ящик, как будто там мог лежать ответ на вопрос.
— Вообще-то нет. Мы просто перестали общаться. Видите ли, я вышла замуж за Альфонса Рейке, её бывшего мужа. Она не смогла мне этого простить. Я не считаю себя виновной в чём бы то ни было, — добавила она. — Мы с Альфонсом любили друг друга, Августа была лишней. Она должна была принять реальность. Вместо этого она решила её игнорировать.
— Вы хоть знали, что с ней происходит? — не отставал полицейский.
— Это нужно для расследования? — поинтересовалась Варлека. — Вообще-то вы не имеете права меня допрашивать. Вы не следователь.
— Ну да, ну да, — полицейский сбавил тон, — но, как бы это сказать… Дело, прямо скажем, деликатное. И запутанное. Я всё равно буду принимать участие в следствии. Сидеть, задавать вопросы. Много вопросов. Вы от меня ещё устанете, — криво ухмыльнулся он. — Так что давайте какие-то вещи проговорим сейчас. А я вам расскажу кое-что из того, что сам знаю. Облегчим себе жизнь?
— Что ж, если так… — Варлека откинула со лба белёную прядь. — Я была уверена, что у Августы неладно с головой. Профессор Рейке поступил очень благородно, оставив ей часть своего состояния и дом. Она в нём и жила, ничего не делая и постепенно теряя адекватность. Кажется, у неё не было мужчины, вообще никого не было. Последний раз, когда я у неё была, она производила впечатление сумасшедшей. Она долго не хотела меня впускать, а когда впустила, то десять минут держала в прихожей. Потом она рассказывала о пришельцах из космоса, которые её преследуют и хотят от неё чего-то ужасного… Больше я с ней не общалась.
— И вы в психушку не стук… — полицейский прикусил язык. — В смысле, вы никуда не обращались с этой информацией?
— Нет. Зачем? Я не обязана это делать. Каждый живёт так, как сам хочет и как он того заслуживает, не так ли?
— А зря, — задумчиво сказал полицейский. — Вы подверглись серьёзной опасности. — Он задумался, явно выбирая выражения. — Эта сумасшедшая считала, что виновница всех её несчастий — вы. Она даже разработала план мести. Собиралась вас отравить.
— Вот как? Отравить? — Варлека чуть улыбнулась, как будто эта идея показалась ей забавной.
— Да. Не насмерть, а как бы… — полицейский опять задумался, вспоминая нужные слова. — Одурманить и подчинить. Точно. А потом пытать до смерти.
— Какой ужас, — без интереса сказала госпожа Бурлеска. — А откуда это известно?
— Когда наши рылись в её доме, нашли её дневник. Личные записи. Она их держала в своей лаборатории, в подвале. По долгу службы, — подчеркнул инспектор, — мне пришлось с ними ознакомиться. Ужас какой-то. Она медленно съезжала с катушек и сама не врубалась, что с ней творится. Фантазии всякие, мазохизм, порно… то есть непристойные сцены… в общем, всего хватало. Даже какие-то существа из космоса. Хотя если бы это писал какой-нибудь типчик из модных литераторов, мог бы запросто отхватить Гонкуровскую премию, — неуклюже пошутил он.
