— Я помню, — прошептала Варлека. — Но почему?
— Он принимал участие в грязных извращениях и к тому же стал причиной вашей болезни. Наги в этом отношении очень щепетильны, — пояснил всё тот же мужской голос. — Теперь вы вспомнили?
— Я… да … что-то такое, — прохрипела женщина. — У меня, кажется, провалы в памяти.
— Ничего страшного, — мужской голос стал снисходительным. — Кстати, Варлека, вы помните меня? Я профессор Рейке. Альфонс Рейке. Ваш старый, очень старый друг. Помните?
— Дайте ещё воды, — попросила госпожа Бурлеска. — Воды… Воды!
Жара стала нестерпимой и она закричала.
* * *
— Приходит в себя, — прозвенел в ухе крошечный дюймовочкин голосок.
Женщина разлепила непослушные веки и увидела топорщащийся край накрахмаленной простыни.
Ей было хорошо. Восхитительная прохлада ласкала её измученное жаром тело.
— Где я? Это больница? — прошептала женщина.
— Да, это госпиталь Перси, под Парижем. Вы здесь уже три недели, — ткнулся ей в уши сильный, с хрипотцой, женский голос.
— Мне говорили… Полиция… Госпиталь. — Варлека попыталась улыбнуться.
— Она бредит, — зазвенело где-то на краю сознания.
— Вряд ли вы что-то помните. Когда вас привезли сюда, у вас были галлюцинации…
— Это бред, — донёсся другой голос, совсем тонкий, комариный.
— Я хочу знать, что со мной, — Варлека попыталась говорить громче, но сил не было. — Я больна? Вы говорили, что я заразилась от гадов шссу… — губы не хотели складываться. — Шссунхским червём. Что это? Эти черви смертельны? Я буду жить?
— Это бред, Варлека. Никаких червей нет. Вы стали жертвой негодяев, которые вас похитили и хотели убить. Вас вовремя нашли и освободили.
— Что со мной сделали?
— Одурманили. И потом держали в бессознательном состоянии.
— Зачем?
— Это, конечно, ужасно, — в женском голосе послышалось нечто вроде намёка на сочувствие, — но вас хотели свести с ума. Сделать сумасшедшей, понимаете? Им это почти удалось.
Больная чуть приподнялась на локте, но всё тут же поплыло перед глазами, и она бессильно упала на простыню.
Тонюсенький голосочек за пределами видимости что-то пипикнул раз-другой и затих.
— Эта сделала Августа Торанс, — продолжала невидимая собеседница. — Когда-то вы были подругами. Она вас ненавидела. За то, что её муж, профессор Рейке, изменил ей с вами. Помните?
— Нет, — выдохнула женщина. — А разве она жива?
— Насколько нам сейчас известно, — снова вмешался мужской голос, — вы не были инициатором этих отношений. Но ваш постоянный любовник, некий Гор Стояновский, увлекался тематическими играми. Иногда он приводил других мужчин, для остроты ощущений… Однажды профессор оказался в вашей постели, так?
