— Не знаю, — нехотя ответил Первосвященник. — Мы ровно на том же месте, что и в начале исследований. Мы знаем, что в живой крови содержится нечто. Что оно способно производить странные эффекты с плазмой. И что этого больше в овце, чем в крысе, а в человеке больше, чем даже в стаде овец. И что оно в нем какое-то другое. Ну и ритуал. Кровь надо вытачивать из жертвы по правилам. Странно, что они так хорошо совпадают с тем, что написано в старых еврейских книгах… Остальное — догадки.
Премьер промолчал.
— Завтра вам привезут еще телят и ягнят, — наконец, сказал он. — И, может быть, ещё несколько человек. Но больше у меня ничего нет. Пока нет. Мы должны сократить количество жертв.
— За счёт чего, господин премьер-министр, мы будем сокращать количество? За счёт качества?
Профессор внезапно осёкся.
Премьер тяжело вздохнул.
— Да, профессор, я именно об этом. Ну, к тому, что мы знаем о… о крови и душе.
Первосвященник вздрогнул.
— Нет, — сказал он глухо. — Я… я не могу. Правда не могу.
— Только не надо этого, профессор. Почему вы заказываете телят и ягнят, а не коров и овец? Потому что «этого» больше в молодых, чем в старых. И в них оно какое-то другое, не так ли?
— Я не детоубийца. Я не детоубийца, слышите?!
— Только не надо вот этого, профессор. Мы все здесь убийцы. Только что мы убили тридцать человек. Молодых, сильных. И если можно будет уменьшить жертвы…
— Хорошо. Имейте в виду, младенцы таки должны быть здоровыми. Вы сможете нам это обеспечить?
— Может быть. Да… вы говорили, что чувствуете Огонь.
— Да. Сейчас он спит. Но скоро он проснется, и потребует ещё.
— Может быть, когда мы построим второй стеллатор…
— …то нам придется расширить камеры под Рабочим Залом. Нам нужна будет детская комната. Кроватки. Бутылочки с молоком. Вы таки представляете себе эти бутылочки с молоком?
— Прекратите. Прекратите немедленно.
— Что прекратить? Этот мир, да?
Профессор широко развёл руками.
— Если бы я действительно верил во что-то такое… В высшее начало. В Творца миров. Но Творец миров не допустил бы того, что мы делаем, правда?
Премьер почесал нос.
— Не знаю. Я, наверное, не очень хороший теолог… Мы договорились. Не спрашивайте меня, как я это сделаю, но… устраивайте свою детскую комнату.
— Нашу, господин премьер. Нашу детскую комнату.
