Я уставился на Лорку — она говорила совершенно серьезно, катая по столу хлебный шарик.
— Например, ты бросил на асфальте банановую шкурку. Человек — через час, два, три — поскользнулся, упал, стукнулся головой. Он даже не умер, забыл об этом падении, а через месяц или год снова где-то случайно стукнулся — и умер. Это самый простой пример, обычно все гораздо сложнее…
— Ты не поняла, Лор. Эта твоя философия тут ни при чем. Я убил трех… троих людей сам, своими руками, прекрасно понимая, что я делаю.
— Всего лишь разновидность, — сказала она. — Надеюсь, это были плохие люди?
— Вроде да.
— Тогда плюнь на это и не забивай голову.
Я никак не мог представить, что она отреагирует подобным образом. Да что там, я не мог представить, что вообще расскажу ей об истории в подвале. Зачем я это сделал?!
— Ты хоть меня выслушай… — попросил я.
Лорка пожала плечами:
— Хорошо. Рассказывай, только без особенных деталей, только суть.
И я рассказал. Рассказал «без особенных деталей» — без «мамки», без удара ногой по мертвому уже телу, без обшаривания карманов. Мне самому было жутко, не хотелось верить, что я говорю о том, что реально сделал, а не пересказываю газетную статью или содержание сплошь выдуманного сериала. А Лорка слушала спокойно.
— Не бойся, я никому не скажу, — устало сказала она. Скатала шарик из хлебного мякиша, потом бросила его появившемуся из туалета Захару. Кот подошел, понюхал, укоризненно посмотрел на Лорку («Разве коты такое жрут? Сами извольте кушать!») и побрел прочь, мотая хвостом.
— А зачем пришла?
Если бы я был трезвый, я, конечно, никогда не задал бы такой вопрос. А сейчас — задал.
— Я хотела с тобой поговорить, Алекс.
— Говори давай…
— Нет, я хотела поговорить с тобой трезвым. С нормальным.
— А я трезвый, нормальный, — уверенно заявил я. — Что еще надо?!
— Никакой ты не трезвый, — сказала Лорка. — Никакой ты не нормальный. Я сейчас уйду, а ты ложись спать. И спи до утра. Понял? До утра спи. Потом поговорим. Голову не забивай всякой ерундой, а то начнешь еще сидеть тут, размышлять. Еще удавишься, не дай бог.
Это было самое последнее, что я помнил из нашей встречи. Проснулся в половине десятого, когда зазвонил будильник. Подскочив на кровати, я потряс головой, отбросил прочь одеяло вместе с Захаром, примостившимся, оказывается, сбоку. Кот возмущенно заорал, выпутываясь из пододеяльника. Самое главное, когда проснулся, — сразу подняться, потому что потом не встанешь. Закопаешься в одеяло, решив, что пять минут ничего не изменят, и уснешь на час-два.
