— Нет, бабушка, так, посмотреть, — сказала Лорка.
Бабка внимательно поглядела на нее, улыбка сползла с ее симпатичного личика.
— А понапрасну шляться — на то стадионы есть. И кино с танцами.
— Да мы ничего, — встрял Стасик. — Мы историки.
— А историкам в музей надо иттить, — сказала бабка злобно и меленько перекрестилась. — Альбо в планетарий.
Бочком пробравшись мимо бабки, мы прошли внутрь и остановились на развилке, от которой расходились посыпанные светлым речным песком тропинки.
— Чего эта Тортилла окрысилась? — спросил Стасик в недоумении.
— Цветов не купили…
— А по-моему, мы ей не понравились, — сказал Стасик.
Лорка пожала плечами:
— Я на стареньких людей никогда не обижаюсь. Им все нужно прощать.
— Этак на голову сядут… — проворчал Стасик. — Дорогие мои старики, дайте я вас сейчас расцелую… во все доступные места… Куда идем-то?
— А все равно.
— Тогда пойдем ангела посмотрим. Видала ангела?
Ангелом именовался надгробный памятник какому-то купцу или чиновнику в самой глубине кладбища, в старинной его части. Надпись не то скололи, не то сама затерлась с годами, осталась лишь одна дата — «1838». Сама фигура ангела пострадала не меньше надписи — крылья были оббиты, равно как и голова. И все равно памятник выглядел величественно, возвышаясь над ржавыми коваными крестами.
— А вот тоже красивый, — кивнул Стасик на монолит черного камня.
Там, насколько я помнил, было написано что-то в стихах про усопшего младенца, который теперь играет в раю с ангелочками, но Лорку памятники и эпитафии не интересовали. Она обеспокоенно оглядывалась по сторонам, поэтому я спросил:
— Случилось что?
— Н-нет… ничего…
Но что-то случилось, и я это видел. Не так уж плохо я узнал Лорку за время знакомства.
— Щас зомби вылезет, — прикололся Стасик. — И начнет нас грызть. «Возвращение живых мертвецов», помнишь, там панки на кладбище пришли?
— Пошел ты!.. — махнул я на него рукой. — Малдер.
— Сам ты Малдер!
— Тихо, — попросила Лорка. — Тихо, ребята.
Мы замолчали и прислушались. На кладбище царила привычная покойная тишина, нарушаемая только ворчанием ворон высоко над головами и неожиданно далеким шумом городских улиц. Я внезапно подумал о том, что подо мной, метрах в двух или в полутора, лежит мертвое тело… И не одно — десятки, сотни, совсем рядом… Истлевшие одежды, голые кости… Или не голые? Или они только и ждут, чтобы вот так любопытные люди пришли к ним на могилы, и тянутся, тянутся к нам сквозь пронизанную травяными корнями землю…
