Щербаков хмыкал - былые салюты, угасшие огни иллюминации, снятые флаги расцвечивания. Суета сует и всяческая суета.
- Кому это нужно? Зачем копить этот мусор? - сказал он. - Поздравляет товарищ А.Н.Зубарев. А где ныне этот Зубарев? Кто это имя сейчас помнит?
Круглая блестящая голова Челюкина согласно кивала, потом он сказал не споря, как бы соглашаясь.
- Для нас, провинциалов, одна такая бумажечка - ого! Поднимет и вознесет над проблемами быта. Шутка ли - подвал в столичной газете! Репродукция! Билет в президиум - вроде мишура, но какую силищу надо иметь, чтобы отвергнуть. А Митя презрел, отказался.
- От чего ж это он отказался?
- От всего.
- Не знаю, не знаю.
- От самого главного отказался.
- Чего вы темните?
Челюкин понюхал свою стопку.
- А вам зачем это?
- Сами виноваты. Великий, великий, а доказать не можете. Если великий, так чего ж скрывать? Все это труха, - Щербаков махнул рукой, и так решительно, что Челюкин забеспокоился.
- Допустим, я скажу вам, что Малинин скрылся, стал работать под чужим именем, так вы ж не поверите, верно?
- От кого скрылся? Чушь какая-то. Вы серьезно? Что за смысл?
- Никакого смысла, - с живостью подтвердил Челюкин. - Абсурд, я тоже так считал.
- Когда ж это случилось? С чего он?..
- После смерти жены. Надю знали? - Он стал рассказывать, как покойница обожала Малинина, как строила мастерскую.
Все эти подробности в тот момент казались Щербакову лишними, только мешали выяснить главный вопрос - зачем же от своего имени отказываться, от такого имени?
- Вот именно, совершенно точно, - соглашался Челюкин и снова продолжал о приезде к нему Малинина, тоскующего, ушедшего в себя.
- Стал он чинить нашу халупу на садовом участке, поселился там.
Пьянея, Челюкин распрямлялся, кончик носа его засветился красным цветом, взгляд очистился.
- Представляете: никому не известный пожилой работяга в ватнике приносит свои картины, а? Никто понятия не имеет, что это Малинин. Неизвестная подпись. Да и картины-то совсем непохожие.
- Как же он мог соблюсти? Чтобы никому - ничего?
Челюкин легко отмахнулся.
- Нет, вы отвечайте, вы лично могли бы так? - и вперился маленькими глазками, где разгорался огонек. - Вы на себя примерьте и скажите.
- А зачем мне, зачем? - выкрикнул Щербаков.
- Ха, тут много может быть. - Челюкин приставил к груди Щербакова палец. - Чтобы никаких льгот и поблажек. Годится? Преимуществ имени и славы - чтобы не было их. Или, допустим, чтобы отвязаться от своих штампов. Вот вы, например, вы уже сложились. И вам надоело, вы хотите иначе, вам надо вырваться, отвязаться от себя.
