— Мальчик, — хрипловатым голосом проговорила она, — если Страж штормов откажется выполнить приказ короля, ты поможешь мне сломить его волю?
Эмиен задумался. Это из-за Анскиере Таэн попала в беду, из-за Анскиере погиб их шлюп. Такого потомственный рыбак простить не мог. Он сплюнул на ладонь и поднес кулак ко лбу.
— Клянусь. — Он встретился взглядом с Татагрес, и в его голосе зазвучала страстная ненависть. — Пусть навеки отвернется от меня удача, пусть проклянет меня море, если я нарушу клятву!
— Так тому и быть. — Татагрес сделала знак державшим юношу матросам. — Он поклялся служить мне. Отпустите его.
Матросы отпустили паренька, Эмиен вздрогнул и потер покрасневшие руки, не сводя глаз со своей госпожи.
— Мне кажется, — смущенно выпалил он, — я еще никогда не видел таких красивых женщин, как вы!..
Таэн поняла, что брат переметнулся к противнику.
— Ты позоришь имя отца! — крикнула она, и Анскиере успокаивающе сжал ее плечо.
Эмиен презрительно вздернул подбородок.
— Он погубит тебя, сестра!
Но Таэн отвернулась, уткнувшись лицом в грудь Стража штормов, и боцману пришлось силой отрывать кричащую девочку от Анскиере.
— Оставьте ее мне, — перекрыл крики сестры Эмиен. — Я ей все объясню!
Но Татагрес подала знак боцману:
— Запри ее в трюме.
Эмиен решил, что волшебница просто испытывает его верность, и не стал возражать, хотя безрассудно данная клятва уже лежала на его сердце тяжелым грузом. Юноша медлил, ожидая, пока Татагрес и ее свита покинут каюту; последним вышел матрос с факелом.
Юный рыбак опустил глаза. Боль в запястьях напомнила ему о чарах, которые все еще сковывали Анскиере, и на Эмиена нахлынула тоска по тем временам, когда он обожал Стража штормов, сам не зная почему. Эмиен помедлил в дверях, ожидая укора за то, что забыл свое детство на Имрилл-Канде.
Но ни единого слова упрека не сорвалось с уст Анскиере, ни единой просьбы, и когда волшебник наконец заговорил, в его голосе прозвучали понимание и печаль:
— Воды мира глубоки. Прокладывай курс осторожно, сын Марла.
Однако Эмиен уже справился с минутной слабостью.
— Убийца, — прошептал он, — ты погубишь мою сестру.
С этими словами он выскочил из темной каюты и захлопнул за собой дверь.
ЛЕТОМ в этих широтах обычно дул западный ветер, но сейчас он почти утих, и паруса на мачтах обвисли. «Ворон» скользил по маслянисто-гладкой воде, его снасти надоедливо скрипели, и Эмиен наконец пожалел, что не родился глухим.
Матросы ругались, молчаливый капитан с каждой минутой становился все мрачнее и недоверчиво поглядывал на колдунов и Татагрес. Никто не поминал штормового сокола, никто не смел о нем заговорить, но на салинги выставили лучников на тот случай, если птица вернется.
