— Камская гидростанция, — сообщил радиогид. — Первая очередь недавно вступила в строй.
…В окошечке спидометра выскочила цифра «30 000 км», когда в зелени пригородов снова показалась Москва. 30 000 километров — это длиннее пути вокруг Земли, если бы мы совершили его вдоль той параллели, на которой стоит наша древняя и вечно юная столица.
Огромный путь проделан — я взглянул на часы — за полтора часа! Это было самым загадочным.
Мы прошли над Москвой-рекой. Над широкими, полными движения мостами и взяли чуть в сторону, к Ленинским горам. Я увидел впереди тень от нашей машины, бежавшую по шоссе. В следующее мгновение мы сели на эту тень и плавно скользили по шоссе.
Вот показались знакомые сооружения киностудии. Мы свернули на асфальтовую дорожку, на которой лежало серебристое яйцо.
Как занавес, раскрылись его створки, мы въехали внутрь и остановились…
Замолкла музыка, доносившаяся из репродуктора в последние минуты. Прекратилось слабое стрекотание таинственных моторов. Все стихло.
Я вскочил на ноги, готовый засыпать своего друга вопросами.
Анатолий медленно повернул голову.
— Ну как? — спросил он довольно флегматично.
— Потрясающе! — воскликнул я. — Но скажи, пожалуйста, каким образом?
— Сейчас, — сказал он, — отвечу тебе на все. Дай сначала вылезти, а то у меня ноги затекли. Кресло водителя надо будет переделать.
Он поднялся со своего низкого сиденья и распахнул дверцу. Я вышел.
Мы стояли около замечательной машины, окрашенной в голубовато-серебристый цвет. Крылья снова были втянуты внутрь, и сейчас она напоминала обтекаемые сани или лодку.
Анатолий удовлетворенно курил и искоса посматривал на меня.
Я молчал, подавленный всем виденным и пережитым за этот короткий срок.
— Ну, — сказал, наконец, Анатолий, — что же тебя интересует?
Я очнулся.
— Прежде всего, — воскликнул я, — что это за новый способ передвижения? Эти немыслимые скорости! Эта невиданная поездка!
— А мы никуда и не выезжали, — спокойно возразил Анатолий. Он поднял голову, крикнул: — Иван Петрович!
В яйце, висящем под потолком ангара, открылось окошко, из него высунулась голова.
— Ну как? — спросила голова. — Все в порядке?
— Нет полной синхронности, — ответил Анатолий. — На заднем экране было временами отставание на полфазы.
— Ну, это пустяки, — возразил Иван Петрович. — Сейчас подрегулируем.
И он скрылся в окошечке.
Должно быть, у меня был очень растерянный вид, потому что Анатолий, скупой на слова, счел нужным пояснить:
— Мы были с тобой все время в этом ангаре, и вообще эта штука, — он кивнул на экипаж, в котором мы проделали путешествие, — не может двигаться.
