— Папа... я просто хотела сказать...
— Это твоя судьба, Бьянка. Ты родилась, чтобы стать вампиром. Никогда раньше ты в этом не сомневалась, и я не желаю, чтобы начала сомневаться сейчас. Я понятно выразился? — Он схватил свой стакан и вышел из комнаты.
— Понятно, — слабым голоском проблеяла я в пустоту.
К тому времени, как я в джинсах и бледно-желтой толстовке с капюшоном спустилась вниз, мои ощущения почти пришли в норму. В некотором смысле я испытывала облегчение — по крайней мере больше не приходилось слушать, как Кортни жалуется на свои волосы. Но при этом у меня возникло чувство утраты. То, что до сих пор было моим обычным миром, теперь стало странно тихим и каким-то далеким местом.
Впрочем, значение имело только одно — я чувствовала себя лучше и могла навестить Лукаса. Понятно, что после всего случившегося он еще был не в силах встать на ноги и прийти на уроки, но я могла сходить к нему на квартиру к миссис Бетани. Конечно, очнувшись там, он будет в ужасе, и кто знает, что ему рассказала миссис Бетани?
Стоило об этом подумать, и тело мое напряглось, будто в ожидании удара. Мама клялась, что Лукас ничего не вспомнит, но как это может быть правдой? Вчера я об этом не думала, но сейчас понимала, что место укуса должно чертовски сильно болеть. Наверняка он потрясен и зол, а может быть, еще и напуган. Конечно, мне следовало надеяться, что он обо всем забыл, но ведь тогда он забыл и о наших поцелуях?
Как бы там ни было, настало время честно взглянуть на то, что я наделала.
Я вышла на улицу, не обращая внимания на учеников, игравших в регби на дальнем краю лужайки, хотя заметила, что некоторые смотрят в мою сторону, и услышала грязные смешки. Кто бы сомневался, Кортни разболтала; наверное, каждый вампир в школе знает, что я натворила. Злая, пристыженная, я торопливо помчалась в сторону каретного сарая — и остановилась, потому что увидела идущего мне навстречу Лукаса. Он заметил меня и поднял руку — почти робко. Мне захотелось убежать. Но Лукас заслуживал лучшего отношения, поэтому придется преодолевать стыд. Заставив себя пойти к нему навстречу, я окликнула его:
— Лукас? Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. — Под его ногами шуршали листья. Мы подошли друг к другу. — Господи, что случилось?
У меня пересохло во рту.
— Тебе не рассказали?
— Рассказали, но... получить по голове перекладиной? Серьезно? — Щеки его пылали от смущения. Кажется, он злился — то ли на беседку, то ли на земное притяжение, то ли на что-то еще. Мне и раньше доводилось присутствовать при том, как он теряет самообладание, но таким я его еще не видела. — Распороть себе шею о чугунные перила? Это самое неудачное... Я просто опошлил все во время первого же поцелуя с тобой!
