Моей матери приходилось сидеть со мной на заднем сиденье, накрыв мою голову одеялом и отвлекая меня разговорами от истерики, пока мы не возвращались на твердую землю на другой стороне залива, и это продолжалось вплоть до подросткового возраста. За исключением этих необъяснимых приступов страха, я была нормальным, счастливым и уравновешенным ребенком, что делало эти срывы, связанные с мостом, ещё более загадочными.
В эти минуты я чувствовала, как меня охватывает страх, что вода захлестнет мост и утянет меня вниз на дно моря, как это случилось в прошлом… где-то в прошлом… На базовом уровне в моем детском уме хранилось воспоминание об этом прошлом. Где-то в Атлантиде. Я также часто видела сон, в котором раз за разом меня смывало волной с берега неизвестного пляжа и утягивало в море, где я отчаянно боролась под водой и, утопая, пыталась спастись из этой тьмы, будучи не в состоянии понять, где верх, а где дно. Оглядываясь назад, я понимаю, что такие сны были действительно странными для шестилетней девочки, и они довольно часто повторялись и когда я была взрослой.
Я была ребенком-экстрасенсом, и мои личные переживания и необъяснимые озарения часто бросали вызов догмам тех дней. А ведь тогда к таким вещам относились с гораздо большей осторожностью и даже враждебностью, чем сейчас. Я открыто говорила об Атлантиде, так называемой «мифической» стране Платона, зная, что мое восхищение потерянным континентом было чем-то большим, чем простое любопытство. Были вспышки воспоминаний… Картины кристаллических пещер и залитых солнцем башен вновь и вновь возвращались в мое сознание.
Атлантида. Она была частью меня, она так глубоко жила во мне, что я пронесла ее через другие жизни и принесла в тело ребенка, который плакал на мостах. И я хотела войти в более плотный контакт с этими воспоминаниями, сколько бы времени ни ушло на поиск ответов.
За год до первого ясного общения со Спикерами у меня была возможность работать с талантливым регрессионистом в прошлые жизни, жившим в Бостоне. Он помог мне совершить трехчасовое путешествие в пять различных жизней. Самой значительной из них была моя жизнь в Атлантиде, в таком же современном городе, какие у нас есть сейчас, со впечатляюще высокими, сверкающими башнями и огромными пирамидальными храмами. Когда регрессионист помог мне справиться с помехами, которые создавал постоянно отвлекавшийся ум, я вскоре обнаружила, что стою перед громадной кристаллической пирамидой, на которой не было никаких знаков и вход в которую никак не был обозначен. И все же я знала, что могу войти через внешнюю стену, просто положив свою руку на определенное место на поверхности пирамиды, потому что я принадлежала к «Жречеству». Я объяснила регрессионисту, что мы, элита Атлана, храним в своих левых ладонях секретные коды, позволяющие нам входить во все храмы и все энергетические станции Атлантиды.
