Затем он повернулся к судье Ди, который всё ещё кашлял:
— Ты понимаешь, а? Сэн старше Лю, он не мог стерпеть назначения Лю на равную со своей должность. Это Сэн, пёсий сын, снюхался с ханом, тебе ясно? Его фантастическое обвинение подразумевало только остановку нашего контрнаступления. Он бы напал на нас вместе с татарами, только начни мы отступать. Прекрати этот проклятый кашель, Ди! Он раздражает меня. Здесь дует, пойдём!
Зал советов теперь кишел как улей. Большие карты были разложены на полу. Штабные командиры сверяли последние детали контрнаступления. Какой-то генерал взволнованно обратился к главнокомандующему:
— Не добавить ли пять тысяч к силам за этими холмами, сударь?
Главнокомандующий склонился над картой. Вскоре они глубоко погрузились в сложный тактический спор. Судья Ди с тревогой смотрел на большие водяные часы в углу комнаты. Поплавок указывал, что до рассвета остался один час, Судья шагнул к главнокомандующему и робко спросил:
— Могу я позволить себе вольность обратиться к вам с просьбой, господин?
Главнокомандующий выпрямился и рявкнул сварливо:
— А? Что ещё теперь?
— Я бы хотел, чтобы вы пересмотрели дело одного командира, господин. На рассвете его должны обезглавить, а он невиновен.
— Главнокомандующий побагровел и зарычал:
— На весах судьба империи, а ты осмеливаешься докучать мне, главнокомандующему, жизнью одного несчастного человечка.
Судья Ди твёрдо смотрел в единственный бешено вращающийся глаз главнокомандующего. Он спокойно сказал:
— Тысяча человек может быть принесена в жертву, ваша честь, если это диктуется военной необходимостью. Но ни один человек не должен быть потерян бесцельно.
Главнокомандующий разразился было невиданными проклятиями, но вдруг сдержал себя. С кислой улыбкой он произнёс:
— Если когда-нибудь тебе надоест это бесполезное гражданское бумагомарание, Ди, приходи ко мне. Небесами клянусь, я сделаю из тебя генерала! Пересмотреть дело, говоришь? Чепуха, я займусь этим немедленно! Распоряжайся!
Судья Ди обернулся к старшему командиру, который бросился к ним, услышав проклятия главнокомандующего. Судья сказал:
— За дверью приёмной меня ждёт командир по имени Пэн. Он ложно обвинил другого командира в убийстве. Не могли бы вы привести его сюда?
— Приведи также его непосредственного начальника! — добавил главнокомандующий. — Мигом!
Когда посыльный заторопился к двери, снаружи донёсся протяжный вой. Звук всё рос, проникая сквозь толстые дворцовые стены. То длинные медные трубы выдували сигнал общего сбора.
