— Пан профессор уже встал? — спросила горничную.
— Пан профессор ушел час назад.
— Час назад? — удивилась пани Нина.
Вчера она не видела мужа. О смерти Доната она узнала из экстренных выпусков. Неоднократно пыталась дозвониться мужу, однако в клинике ей все время отвечали, что он подойти не может. Домой он возвратился поздно ночью, когда она уже спала. А сейчас, около восьми, вышел из дому, чего никогда не делал.
— Можешь идти и приготовь мне ванну, — отправила она горничную.
Пани Нина решила действовать. Прежде всего, следовало узнать, какой резонанс среди знакомых вызвали статьи из утренней прессы, и постараться как можно критичнее настроить разных влиятельных лиц к персоне Вильчура. Это было нетрудно в той атмосфере, какую создал случай. Каждый из собеседников пани Нины понимал, что она, как жена заместителя и самого близкого коллеги Вильчура, может располагать более точной и обширной информацией о ходе операции и причинах смерти Доната, чем пресса. И пани Нина оправдала их ожидания. У нее были широкие связи, и она умела говорить убедительно. В результате комментарии и сплетни вокруг трагического случая все нарастали, приобретая форму самых фантастических гипотез, домыслов и подозрений. Варшава была настолько пропитана этим событием, что оно не могло уйти также с газетных полос. Это не была кампания, направленная прямо против личности профессора Вильчура, хотя по существу была нацелена на его позицию в мировой медицине и на его известность хирурга.
Пани Нина не принадлежала к тем людям, которые неразборчивы в средствах борьбы. Не принадлежала она и к тем, кто останавливается, прежде чем сделать шаг, если этот шаг мог приблизить ее к цели. Спустя несколько дней как раз по этому поводу у нее с мужем произошел острый конфликт.
Профессор Добранецкий во время консилиума у одного из пациентов услышал от доктора Гриневича такое бессмысленное обвинение по адресу Вильчура, что из приличия вынужден был ему возразить. Упрек заключался в том, что якобы Вильчур в некоторых случаях вместо лечения пользуется знахарским "заговариванием". Добранецкий в какой-то момент даже подумал, что Гриневич просто провоцирует его.
— Чепуха это, пан коллега, — ответил он скривившись. — Как вы можете верить в подобные глупости?
— Моя сестра слышала это от вашей жены, — ответил доктор.
Добранецкий буркнул что-то о недоразумении, которое, должно быть, произошло, однако, вернувшись домой, стал отчитывать жену.
