Прецедент | страница 10
Планк настаивал, что нужно подходить к евреям дифференцированно, делать различия между ними. Гитлер резко возразил: «Это неверно. Жид есть жид, все евреи связаны одной цепью. Где есть один жид, там сразу соберутся евреи всех видов».[21]
Макс Планк осмелился возразить рейхсканцлеру, что изгнание за рубеж лучших учёных ослабит Германию и, наоборот, укрепит наших возможных противников. В ответ на это Гитлер стал хвастаться, что обойдётся без евреев, его речь становилась всё более быстрой и возбуждённой, в конце концов, фюрер впал в такой раж, что сильно ударил себя по колену и закончил с угрозой:
«Говорят, что я страдаю временами от нервной слабости. Это клевета. У меня стальные нервы».
Планку не оставалось ничего другого, как замолчать и попрощаться.
Узнав о выходе Альберта Эйнштейна из Прусской академии наук, забеспокоилась и другая академия — баварская, чьим членом-корреспондентом являлся великий физик. В письме учёному от 8 апреля баварские академики выразили свою солидарность с прусскими коллегами и задали вопрос, как в свете разрыва с Прусской академией видит Эйнштейн свои будущие отношения с её мюнхенским аналогом. Ответ учёного не оставлял сомнений, что и с этой немецкой академией он не хочет иметь ничего общего. Правда, в ответе от 21 апреля он привёл другие аргументы, чем для Берлина:
«Академии созданы, в первую очередь, для того, чтобы защищать и обеспечивать научную жизнь в своей стране. Но немецкое научное общество, как мне известно, с молчанием встретило то, у немалой части немецких учёных и студентов отнята возможность жить и работать в Германии. Я не хочу принадлежать обществу, которое это молчаливо принимает, пусть даже под внешним давлением».[22]
Наивность гения или дар пророка?
Альберт Эйнштейн
Гений физики часто демонстрировал детскую наивность в политических вопросах. Будучи убеждённым пацифистом, он долгое время протестовал против любой военной службы, пока не понял, что нацистское зло можно победить только силой. Понимание пришло к нему именно весной 1933 года, когда он из бельгийского курортного городка Ле Кок-сур-мер наблюдал за развитием событий в Германии. Повлияли на него беседы с бельгийским королём — тоже Альбертом, — случившиеся тем же летом. Бельгийскую королевскую чету профессор знал и раньше, вместе с королевой он играл в одном струнном квартете, в котором Элизабет исполняла партию второй скрипки, а Альберт Эйнштейн — первой.
Макс Планк
