- Вот видите, - сказал я, - даже вас подводит память.
- Так это мелочь, эпизод, - сразу ответила она. - Если вы вспомнили Лукина, то Волкова тем более. Я приехала к вам из-за него.
- А что с ним?
- Нет смысла рассказывать, пока вы не вспомните.
- Кто он был по должности?
- Понятия не имею.
- Вот видите.
- Он инженер.
- Это на гражданке.
Она протянула мне большую фотографию. Неохота мне было смотреть на этот снимок. Она следила за мной. Вряд ли по моему лицу можно было что-либо прочесть. Давно уже я научился владеть им. При любых обстоятельствах. Безо всякого выражения я мог смотреть и на этот портрет и пожимать плечами.
Логика ее была проста: раз я вспомнил по карточке Лукина, то должен вспомнить и Волкова, они служили вместе, это ей точно известно, следовательно, я знаю Волкова.
- Может, и знал. Разве всех упомнишь. Столько лет прошло. Кто вам Волков?
- Никто.
- Никто, вот и хорошо, - сказал я, взгляды наши столкнулись, словно ударились. Я поспешил улыбнуться. - Тогда невелика потеря.
Она чуть вздрогнула, пригнулась. Мне стало жаль ее.
- Жанна, я не знаю, зачем вам это нужно, - как можно безразличнее начал я, - и не хочу вникать. Не ворошите. Не настаивайте. Поверьте мне. Как сказал один мудрец, - не надо будить демонов прошлого.
Она смотрела исподлобья, подозрительно.
- Вы-то чего боитесь? Только не уверяйте, что вы из-за меня. Я на вас надеялась. Бесстрашный лейтенант, вояка. А вы... Открещиваетесь. Неужели вы так напугались...
- Не стоит. На меня это не действует. Я о себе думаю хуже, чем вы.
- Вот уж не ждала. Если вы знали его, то как вы можете... Как вам не стыдно.
Злость сделала ее старой и некрасивой. Она была не из тех женщин, что плачут. Губы ее скривились.
- Впрочем, глупо и унизительно просить об этом.
Она допила кофе, вынула зеркальце, принялась восстанавливать краски. Она проделывала это без стеснения, - один карандаш, другой карандаш, - и снова она была прекрасно-угрюмой, с диковато-чувственным лицом. Я ждал, что она скажет. Если она хотя бы улыбнулась мне, спросила меня - ну а вы-то, Тоха, как вы поживаете? Что-нибудь в этом роде. Но я не существовал, я был всего лишь источник информации, который оказался несостоятельным. Поставщик нужных сведений, только для этого я и требовался всем - уточнить, найти резервы, подсказать, кому сколько, составить график. Никто не виноват в том, что я сам куда-то подевался. Пока я спорил, предлагал какие-то решения, пока не соглашался, я существовал... Ныне считается, что если я хожу на работу, то со мною ничего не происходит. Жена моя была единственным человеком, которого интересовало - как я, что со мною. После ее смерти уже никто не спрашивает, что со мною творится.
