Глаза у парнишки были как у потерявшейся собаки. Николай отвернулся и быстро пошёл в сторону дома.
Сзади раздался топот.
— Товарищ, подождите…
Николай неприязненно обернулся. Вот прилип…
— Помогите мне! Пожалуйста, товарищ… — парнишка тараторил отчаянным голосом человека, которому действительно плохо и который отчаянно нуждается в помощи. — Помогите… Я живу в Ленинграде, в 1985 году, я ничего не понимаю… Я студент… Я не понимаю, где я, и как сюда попал…
Он трясущейся рукой совал Николаю студбилет. Старый советский студбилет.
2
Кухонный стол. Две тарелки щедро наваленных охотничьих колбасок, зажаренных горящими в спирту. Четыре охлаждённые банки пива и пепельница. Массивная литровка ржаной — если вдруг гость пожелает. По запотевшему боку ползёт сложным зигзагом холодная капля… Студбилет на имя Андрея Васильевича Ткаченко, тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого года рождения, студента третьего курса Политеха. Три мятых, забытого оливкового цвета, рублика. Пятьдесят три копейки монетами (все не младше восемьдесят четвёртого года — проверено). Единый проездной студенческий билет на май восемьдесят пятого (как новенький). Чёрная пачка «Арктики» (цена шестьдесят копеек).
Верить? Надо быть дураком, чтобы в это поверить.
И надо быть полным дураком, чтобы пройти мимо…
Ох, дурак, дурак…
Николай, стряхнув полночное оцепенение, с хрустом сковырнул кольцо очередной банки пива, и аккуратно долил бокалы.
— Вкусное пиво, — Андрей отвлёкся от телевизора и с уважением потрогал пальцем плотную шапку пены. — «Туборг»… Пена — пятак выдержит…
— Дерьмо, — Николай коротко поморщился. — Сильногазированная жидкость с запахом пива.
— Так вкусно же… — Андрей смущённо заёрзал и с удовольствием понюхал бокал. — Люблю пиво. Такой чистый запах, без кислятины…
— Давай… За тебя, путешественник во времени!..
Они негромко цокнули бокалами и отпили. Андрей неудобно сидел на диване, на самом краешке, осторожно обхватив бокал руками. Парень — если всё это правда — оказался молодцом; быстро оправился, не скулил, не ныл, маму не звал… Растерян, конечно… А кто бы не растерялся, оказавшись вдруг в будущем? За спиной Николая беззвучно мигал разными цветами телевизор, и Андрей непроизвольно уставился в него, вытаращив свои светло-серые глаза. «Сейчас рот откроет», — подумал Николай, и обернулся, неудобно выкрутив шею: по телевизору гнали запись какого-то концерта. — «Ничего, ничего… Глазей в ящик — а я пока за тобой понаблюдаю…»
