Письмо с фотографией прислала Дорис Черчиль, которая в 1960-х годах прошла у меня в школе девятимесячный курс обучения для инструкторов верховой езды. Теперь Кэрри, ее 15-летняя дочь, без особого успеха выступала в юношеском выставочном классе. Это была честолюбивая молодая всадница, которая очень хотела побеждать.
Единственная проблема заключалась в том, что сама Кэрри оказалась в ловушке непонимания. Она любила своего коня, но это было сложное создание — он неожиданно пугался, и его непредсказуемое поведение часто приводило девочку в отчаяние. Она никогда не знала, как он поведет себя на следующем шоу.
Дорис хотела знать, следовало ли ей продать этого коня, чтобы Кэрри могла добиться успеха с более уравновешенной лошадью, или стоило продолжать работать именно с этим мерином.
Фотография сказала мне все, что было необходимо, чтобы ответить на этот вопрос. Лошадь с таким набором трудных качеств не была подходящей парой для Кэрри. Этот сложный конь был бы хорош для человека, который не собирался выигрывать шоу, но готов был тратить время на достижение взаимопонимания и работу со сложной лошадью. Я посоветовала Дорис найти лучшую пару для Кэрри.
Конь Кэрри отлично подошел бы кому-то, вроде Элизабет Блейк. Лиз, обаятельная рыжеволосая шотландка, которая жила в Аризоне, имела кобылу по кличке Дива. Одно время Лиз была президентом собственной маркетинговой компании. Она смогла рано выйти на пенсию и имела возможность уделять много времени своему страстному увлечению — работе с Дивой.
Дива — лошадь, которую можно было бы сравнить с девочкой «все наоборот», но для Лиз, рожденной для того, чтобы преодолевать трудности, она была идеальным выбором. Чем больше проблем появлялось с этой лошадью, тем больше увлекалась Лиз. Кобыла была такой необычной, умной, горячей, гордой и переменчивой, что я никогда бы не порекомендовала ее никому, кроме опытного, искушенного всадника, который бы получал удовольствие от понимания тонкостей ее характера и уважительно обращался с ней.
В руках обыкновенного человека Дива была бы очень трудным существом, строптивым, упрямым и всегда готовым к борьбе. Однако Лиз точно знает и интуитивно чувствует лучшее в ней и справляется с этой лошадью, тонко ощущая грань между спокойной твердостью и открытым уважением, и признает гордый и необычный нрав этой кобылы.
Наблюдать за Дивой и Лиз, за их взаимной симпатией в работе — значит видеть то, что называется «союзом, заключенным на небесах».
