Я распахиваю дверцу, выпрыгиваю из машины.
— Сержант, я остаюсь здесь, а вам нужно доставить сюда участковых Волкова и Рябчуна. Срочно!
Геннадий смотрит на часы, говорит:
— Девять ноль пять. Наверно, еще ухо давят. Воскресенье все же...
Машина срывается с места, а я направляюсь к кустам на противоположной стороне улицы. Трава на газоне в темных пятнах — действительно много крови потерял Носков. Круглые, звездчатые пятна переходят на асфальт, по ним можно четко проследить путь Михаила к дому. Вначале он еще шел, дальше капли стали принимать форму эллипса — значит, побежал...
По узкой, завитой спиралью лестнице я поднялся на второй этаж. Дверь мне открыла женщина с глубоко запавшими от бессонной ночи глазами. Ошибиться немыслимо — это могла быть только мать Михаила Носкова. Те же, что у сына, волнистые, вразлет брови, тот же тонкий острый нос.
— Агеев, инспектор уголовного розыска, — представился я.
— Проходите, пожалуйста, — тихо сказала женщина и первая пошла по коридору.
В комнате я увидел невысокого худощавого парня, который стоял у придвинутого к стене стола и выкладывал из авоськи бутылки с соками. Оглянувшись на звук шагов, он вежливо со мной поздоровался, сказал:
— Ксения Борисовна, вот все, что было в магазине. Взял каждого сорта по паре: две — сливы, две — абрикосы, две — персики, две — вишни, две — «Мичуринки», две — грушевый нектар. Всего двенадцать бутылок. Виноградного, правда, не было.
Ксения Борисовна вынула из сумки кошелек.
— Пока хватит, Рома, спасибо тебе за хлопоты. Сколько ты потратил?
Парень смущенно взлохматил старательно уложенную прическу.
— Пять шестьдесят, но мне не к спеху. Виноградного достану, тогда и рассчитаемся... Я пойду, Ксения Борисовна, если что понадобится, передайте через Ивана Николаича, ладно?..
Парень попрощался и вышел из комнаты.
— Друг вашего сына? — спросил я.
— Нет, что вы, он даже незнаком с Мишей. Это Рома Фонарев, они с моим мужем в одном цехе работают. И куда столько соков накупил? Да их за месяц не выпить!
С чего начать разговор? Как найти верный тон? Убитая горем мать единственного сына, и она же единственный пока свидетель... Сейчас все ее мысли заняты Михаилом, вопросом: «Выживет ли?» Она явно не ждала моего прихода. Вон и сумка с продуктами приготовлена, и сама она украдкой поглядывает на часы. Нет, нет, в таком тревожно-нетерпеливом состоянии нужного разговора не получится. Если сейчас сразу спросить ее об обстоятельствах происшествия, она в спешке может упустить многие важные детали. А мне нужны именно детали, общее представление о том, что здесь произошло, у меня есть.
