- Вали-ка ты отсюда, брат, пока тебя еще кто-нибудь не застукал. И консервы эти забирай! - отправил со склада Грунский неудачливого вора, не выдержав слезной исповеди сорокалетнего грешника.
Да, много нужно потопать по этой стране, покуда не начнешь понимать происходящее вокруг тебя! С
Аро бы "разобраться по-братски" - отъел гад, харю на гуманитарной помощи, да нельзя - сам с голодухи загнешься или по мусоркам лазить начнешь в поисках хлебной корочки! С тех пор, как у Олега закончились "лишние" вещи, интерес к нему офицеров-танкистов заметно упал. Отказали и в приеме на кухне соседней части. Зато кладовщик расщедрился: для них со Светловым было у него всегда припасено что-нибудь вкусненькое. А требовалось за это всего-ничего: закрывать глаза на подъезжавшие иногда грузовики без товаро-транспортных накладных да помогать грузить на них коробки, мешки и ящики. Мало-помалу Грунский со Светловым попали в полную зависимость от Аро, и это больше всего злило Олега, не терпевшего посягательств на свою самостоятельность.
- Чтоб ты сдох, онанист жирный! - слишком уж часто за последнее время желал он ему.
Раздражало и отсутствие Нины - словно сквозь землю провалилась со времени их единственного
"свидания"... Тешили лишь воспоминания о внезапной встрече с ней, порой настолько яркие, что Олег однажды огромным усилием воли сдержался, чтобы не заняться "рукоприкладством" наподобие кладовщика.
Спасали стихи, в их строчки он выливал накипевшие в душе чувства и помыслы. Писать он их начал с шестого класса, влюбившись тогда в красавицу-восьмиклассницу Элку - королеву красоты всех
выпускных классов их школы-восьмилетки. Взаимности он, естественно, не добился, и любовь к Элке со временем прошла. А вот любовь к стихосложению осталась... Вечером седьмого марта он один сидел в дежурке, подтапливая железную "незабудку", и, от нечего делать, подбирал рифмы. Постепенно на бумаге начало что-то вырисовываться:
Кто мог предвидеть, что в безбрежье
Судьба исполнит вдруг мечты,
И где-то в ближнем зарубежье
Найдем друг друга я и ты?
Найдем и тут же потеряем
В потоке жизненном. Почти
Вдруг уподобившись трамваям
На разветвлении пути...
Любовь была? Да нет, любовью
Случайной связи не назвать!
Слиянье губ - до слез, до крови,
И умереть, и не дышать...
Шептать слова - не зная смысла,
Лаская тело, губы, грудь,
Быть для тебя вином искристым,
А после - на груди уснуть.
Проснуться рядом лишь с тобою,
