Он попрыгал на месте и похлопал себя по бокам, чтобы согреться. Скорей бы уж кто-нибудь появился. Кто-нибудь один. Хокан посмотрел, сколько у него осталось времени. Еще полчаса. Ну же! Пусть кто-нибудь придет. Во имя жизни и любви.
Но юным остаться важнее всего.
Ведь дети наследуют царство Его.
*
К тому времени как Оскар пролистал весь альбом и съел все сладости, за окном опустились сумерки. Как всегда после ударной порции сладостей, он испытывал пресыщение и смутное чувство вины.
Мама придет домой только через два часа. Они поужинают, и он сделает уроки по английскому и математике. Потом, наверное, немного почитает или посмотрит с мамой телевизор. Правда, сегодня вроде ничего интересного не идет. Затем они выпьют какао с коричыми булочками, поговорят о том о сем. А потом он ляжет спать и долго будет ворочаться с боку на бок, волнуясь за завтрашний день.
Был бы у него друг, чтобы ему позвонить… Он, конечно, мог позвонить Юхану, надеясь, что у того не окажется других дел.
Юхан учился с ним в одном классе, и они неплохо ладили, но, как только у него появлялись другие дела, он тут же задвигал Оскара в сторону. Это Юхан звонил Оскару, когда ему было скучно, а не наоборот.
В квартире стояла тишина. Делать было нечего. Бетонные стены давили на психику. Оскар сел на кровати, сложив руки на коленях, чувствуя в желудке тяжесть от съеденных сладостей.
Ему казалось, что вот-вот что-то должно произойти. Прямо сейчас.
Он затаил дыхание, прислушался. Его охватил липкий страх. Что-то надвигалось. Сквозь стены как будто сочился бесцветный газ, грозивший вот-вот материализоваться и поглотить его. Оскар застыл и задержал дыхание, продолжая прислушиваться. Он ждал.
Все прошло. Оскар выдохнул.
Он вышел на кухню, выпил стакан воды и снял с магнитной подвески самый большой кухонный нож. Проверил лезвие на ногте большого пальца, как его учил отец. Тупое. Пару раз провел ножом по точильному бруску, попробовал еще раз. От ногтя отслоилась тоненькая стружка.
Хорошо.
Он вложил нож в газету, как в ножны, заклеил скотчем и засунул сверток в левую штанину, снаружи осталась торчать только ручка. Осторожно сделал шаг. Лезвие мешало, и он сдвинул его чуть вбок. Неудобно, но сойдет.
Он вышел в коридор и надел куртку. Потом вспомнил о куче оберток, разбросанных по комнате. Собрал их и запихнул в карман — на случай, если мама вернется раньше него. Можно будет спрятать под каким-нибудь камнем в лесу.
Он еще раз проверил, не оставил ли после себя улик.
