«Убежать! Но куда?»
Линфань остановился и бросил взгляд по сторонам. Огромные здания, улицы, потоки машин, толпы людей... и ни одного огонька! Чжен попал в самое что ни на есть логово врага. Куда ни беги, рано или поздно останешься без головы.
«Если только не спрячешься где-нибудь до рассвета! Но где? Тут же повсюду одни ловушки!»
Чжен чувствовал, что находится на грани паники. А как все могло замечательно сложиться, не взбунтуйся проклятый автопилот и долети флаер хотя бы до северного побережья! Оттуда рукой подать до коралловой россыпи замечательных островов архипелага Цисин, где пока нет вообще никакой цивилизации и можно прятаться хоть до конца своих дней. Перспектива так себе, но лучше, чем закончить жизнь прямо здесь, на мостовой, и прямо сейчас, так и не дожив до рассвета.
Вселившееся в душу уныние могло обернуться для Линфаня роковой ошибкой, но все обошлось. Отреагировав на новую опасность, опять включилась спасительная интуиция, и ноги понесли Чжена... к ближайшему открытому кафе. Только усевшись за столик под зонтиком и, не глядя на официанта, заказав себе чай, Линфань понял, что этот простой трюк был самым логичным. Кругом враги? Ну и что? А чем ты среди них выделяешься? Тем, что спотыкаешься на ровном месте, поскольку не видишь в темноте? Ладно. А если стоишь или сидишь? Да ничем!
– Закажете что-то еще, господин? – Официант поставил перед Линфанем чашку и маленький чайничек.
– Пока нет.
– До рассвета полчаса, – любезно подсказал официант.
– Не хочу перегружать желудок перед сном, – нашелся Линфань. – Чтобы жар набитого живота не привлек духов страшных снов.
– О, как это мудро, господин! Жар печени и желудка – Ян, а значит, может поколебать Великий Предел и рассердить холодных ночных духов, ведь они Инь. Я запомню ваши мудрые слова и передам их детям. – Официант поклонился и исчез в кромешной темноте под навесом кухни.
Линфань незаметно выдохнул и занялся чаем. Разговаривать с простыми людьми на понятном для них языке якобы «древнекитайских» иносказаний (на самом деле ничего близкого, смешанная с традициями западной культуры стилизация, не больше) Линфань пока не разучился, и сейчас это здорово помогло.
«Есть шанс дождаться рассвета в добром здравии. – Линфань пригубил чай и понял, что с «добрым здравием» поспешил. – Что это за яд?!»
Едва обуздав рвотный позыв, Линфань задержал дыхание и незаметно сплюнул в чашку все, что успел набрать в рот. Чай был, мягко говоря, странным. Запах вроде бы походил на запах обычного зеленого чая, но вкус... это было нечто невообразимое! Смесь помоев и хлорно-фосфорных химикалий с добавками цианидов, никак не меньше. Чжен повертел чашку, поставил на столик, но тут же снова взял в руку. Не стоило демонстрировать, что обескуражен. В конце концов, эту гадость можно и не пить. Сделать вид, что задумался, уставиться в темноту, на очертания деревьев и спокойно вертеть чашку в руках хоть до полудня. Очень даже правдоподобная мизансцена.
