Вот он уже у подъезда, оглянулся назад: белый "жигуль", не тормозя, на скорости свернул с магистрали и через несколько секунд уже стоял у того же самого подъезда. Невысокий мужчина в кожаной куртке, даже не закрыв машину, метнулся к двери, опередив его, Федора, будто и не заметил. А Федор уловил движение в дальнем конце двора.
Дальнейшее он совершил на "автопилоте". Рванул в подъезд и успел поймать "кожаного" у лифта, когда дверцы уже открылись.
- На пятый? - прохрипел Федор, голос отчего-то пропал совсем.
Мужчина вздрогнул. Черные недоумевающие глаза смотрели строго и холодно.
- Мотать надо отсюда. Слышишь? Ментов полон двор.
Лифт медленно полз вверх. Федор нажал кнопку "стоп".
Лицо "кожаного" окаменело. Он как будто что-то понял. Дверцы открылись. Они остановились на третьем этаже.
- На седьмой. Там чердак. Я знаю, как уходить, - сипел Федор, двигая шеей, будто стараясь освободиться от удавки.
- Эй, ты почему так решил? Кто ты? - "Кожаный" наконец пришел в себя, цепкой рукой схватил Федора за плечо.
- Потом, потом, - бормотал Федор, нажимая кнопку последнего этажа, а про себя думал: "Шесть лет... Чердак могли задраить наглухо, или они уже там..."
Каждый проулок, любой проходной двор знал он в этих местах, но ведь шесть лет прошло... Уйдут или не уйдут? Если заметут - уж точно ему хана.
Вот и последний этаж. Площадка и лестница наверх. Лифт захлопнулся. Не сговариваясь, они побежали по железным ступенькам, слыша где-то в отдалении глухие голоса. С висячим замком чердака Федор справился играючи. Нырнули в пыльное нутро под крышу.
- Куда? - "Кожаный" замер, напряженно глядя на неизвестного спасителя.
- Беги за мной, там, впереди, черная лестница и переход в соседний дом. Если повезет... - Федор мчался изо всех сил, будто на карту была поставлена вся его жизнь. "Если повезет..." - твердил он, крепко сцепив зубы и почти позабыв о том, ради кого пошел на такой риск.
И лестница, и переход - все это было; они пробирались между каких-то железных ящиков и закопченных труб, спускались вниз и карабкались по ржавым прутьям пожарных лестниц. "Кожаный" не отставал ни на шаг, но для Федора сейчас ничего на свете не было важнее его собственной жизни и воли. Он почти ненавидел этого сытенького жлоба, и ненависть гнала его вперед, придавая сил, сноровки и удачи. Ведь только удачей мог он сейчас объяснить то, что нигде на всем пути им не встретилась намертво заколоченная дверь или замурованный переход.
