Костик и Мирон молчали, переваривая услышанное.
- Потом, там ведь с хозяином беда случилась. Наехали на него, но вы об этом знаете, конечно. Газеты писали, - добавил Федор.
- Аджиев - крутой хозяин, - задумчиво произнес Мирон. - Не боишься?
- Я лапшегонов не люблю, а крутые мне по душе. Я сам крутой.
Федор засмеялся. Он понял, что до печенок достал этих двоих "петушков", и теперь они находятся в шоке, из которого никак не могут выкарабкаться. Ситуация импонировала Стреляному, она отвечала его чувству юмора, его все углубляющемуся с возрастом пониманию комичного. Пусть они думают, что он будет выбирать из тех, кто больше бабок предложит, этот мотив для них понятен и близок. Людишки для них все одинаковы. Только делятся на тех, кто имеет, и кто - нет. За имеющими - сила, остальные - быдло, плебеи, совки. Аджиев такой же. А разве сам Федор не тянется к силе, к власть имеющим и имущим?
Мирон провел рукой по прилизанным донельзя волосам. Не голова, а конфетка. Костик смотрел на шефа просительно, выжидающе. Но, видимо, никак не мог собраться с мыслями.
- А не боишься, что свои замочат? - спросил Мирон, когда пауза затянулась до неприличия.
- У бандита своих нет, - жестко ответил Федор. - А я ведь бандит.
- Ну, ты как-то того... - сморщился Костик. - Выбирай слова...
- Чем вам это слово не нравится? - Федор наслаждался их реакцией.
- Однако Крота бросился спасать, - съязвил Мирон.
- Это - святое. Позвали.
- Да ведь Аджиев и замочил Крота, - нахально сказал Костик. - В отместку за Калаяна. Тоже в газетах писали.
- А вот в это я не верю, - глядя ему прямо в глаза, проговорил Стреляный. - Но разбираться мне западло. Я не следователь...
- Ну, хорошо, хорошо, - встрепенулся Мирон. - Ты, конечно, сам волен выбирать, куда пойти, но мы бы тебя не обидели... Не пожалеешь, если к нам пойдешь.
- Да разговор все какой-то несерьезный, - нахмурился Федор. Вокруг да около.
- Быстрый ты очень... - ответил Мирон.
- Верно, у меня реакция хорошая. - Федор погасил третью уже выкуренную за время разговора сигарету.
Мирон и Костик переглянулись. Федор встал:
- Ну, я пойду?
- Подожди внизу, - попросил Костик. Они остались одни и впервые взглянули друг на друга без напряжения. Этот человек вызвал у обоих какие-то странные чувства. Они начали обсуждать состоявшийся разговор в деталях, но запутались, настолько сильно было удивление от услышанного. Казалось, что все сказанное Стреляным - грандиозная провокация, но смысла и цели ее они не могли доискаться.
