- Бывайте, - шепчет он. - Заеду, как договорились.
Вот уже домик Глухаря скрывается в темноте. Переваливаясь на колдобинах, "Жигули" выбираются на проселок. Федор закуривает и протягивает зажженную сигарету Раздольскому.
"Ну, если милиция..." - думает Федор. У него нет никакого определенного плана на этот случай. Он рассчитывает только на удачу.
Через полтора часа они минуют кольцевую. Небо слегка посветлело, но до рассвета еще далеко. Федор спрашивает адрес и говорит между прочим:
- Москва.
Но его спутник по-прежнему держится напряженно и не выказывает никаких эмоций.
Миновав центр окольными путями, Федор выруливает на Ленинградское шоссе. Еще немного, и они - у цели.
Одна мысль неотвязно владеет Федором. Он хочет прояснить ее у Раздольского, но никак не решается спросить. Вот и нужная улица. Федор смотрит на номера домов. Стоп. "Жигули" останавливаются.
- Ефрем Борисович, - Федор собирается с духом, - может, вы что-то хотите передать Елене Сергеевне?
Раздольский вздрагивает, будто ошпаренный.
- Елене? - переспрашивает и замолкает. - Нет... Наверное, не надо. - В его голосе чувствуется паника.
- Но, может, ей все-таки дать понять, что вы живы?
- А зачем? - Вопрос звучит равнодушно. - После всего? Я не знаю... Нет... Потом, если... Если я все-таки уеду... Вы же сами сказали о слухах...
- Хорошо. - Федор, не выходя, открывает ему дверцу. - Снимите повязку. Мы приехали.
Ефрем Борисович сдирает с глаз черную тряпку. Федор видит в зеркальце, какие затравленные у него глаза. Затем осторожно опускает ноги на землю, как инвалид, которому еще предстоит заново учиться ходить.
Артюхов дает задний ход и, разворачиваясь, видит, что тот по-прежнему стоит посреди улицы. Нелепая худая фигура в жеваном костюме с развевающимися на утреннем ветру волосами.
"Граф Монте-Кристо", - усмехается Федор, набирая скорость.
Глухарь, одетый под счетовода из фильмов тридцатых годов: сапоги, белая полотняная фуражка и такой же полукитель, - а в общем-то, это его выходной костюм, сидит в задней комнатке фотоателье на Сретенке, разглядывая развешанные по стенам снимки жизнерадостных пухлых младенцев и счастливых молодоженов.
Он давно не наезжал в Москву. Город поразил его своими изменениями: обилием иномарок, рекламой, роскошными вывесками кабаков и магазинов. От самого вокзала он шел на Сретенку пешком, порядком утомился и сейчас хотел лишь одного - напиться крепкого чая, так хорошо действующего на него в жару.
