Старый однокурсник сильно раздался вширь. Говорил он, как и все начальники, категорическим и подчеркнуто дружеским тоном, но в целом, видимо, остался прежним балагуром и незлым человеком. Попенял Ивакину, что тот ни разу не погостил у него, а на предложение заезжать, если будет в Москве, ответил:
— Да ну эту вашу Москву! Как ты живешь там, не понимаю!
— Привык, — улыбнулся Ивакин.
— Не знаю, не знаю! — Семенов налил еще по рюмочке. — Я со всем в Москве могу смириться, кроме одного — расстояний. Я ведь здесь как живу: с работы пришел — через пять минут на пляже. Не хочется на пляж — через десять минут на рыбалке. Понимаешь? Через десять минут после окончания службы я уже сижу с удочкой! Через десять минут, Володя! — он строго погрозил Ивакину пальцем, как бы подозревая, что тот недостаточно внимательно относится к этой цифре.
Семеновская жена, тучная женщина с недовольным лицом, вышла из кухни с блюдом хинкали.
— Расстояния — это да, — философски согласился Ивакин, решив свою рюмку оставить на следующий семеновский раз, но тот с такой обидой уставился на него, что Ивакин, морщась, выпил.
— И какая рыбалка! — продолжал свое Семенов.
— Бычки?
— Это ты, Ивакин, бычок! А наша настоящая рыбалка — это когда мы едем в Дагестан, к шурину моему, и там на мощнейших байдах на осетра ходим. Эх! У меня шурин знаешь какой? Он раньше браконьером был, пулевые ранения имеет. Фурами рыбу возил. Однажды провез полтонны икры в машине, замаскированной под свадьбу. Все как надо было: и ленточки, и кукла на капоте, и жених с невестой. Крупно работал, с фантазией… А теперь он начальник рыбнадзора.
Ивакин от неожиданности подавился соленым помидором. Семенов тоже засмеялся.
— Да-да, я не шучу. Ну, он хороший парень! Надо и за него выпить, не забыть. Ты надолго приехал?
— На две недели. Но уже три дня проотдыхал.
— Не, не успеем. Ты надолго приезжай, тогда свожу тебя на настоящую мужскую рыбалку.
— Стар я уже на байдах гоняться.
— Да ладно! — Семенов игриво ткнул его в бок. — Все только начинается в нашем возрасте. Это ведь, если вдуматься, вторая молодость! Вот я, скажу тебе откровенно…
Тут в комнату вошла семеновская жена с блюдом баклажанов и с недовольным выражением лица: осуждающим то ли неизбежное старение, то ли какие-то издержки семеновской второй молодости.
— Ты, мать, посиди с нами. — Семенов изо всей силы хлопнул ее по спине, так что блюдо с баклажанами вылетело у нее из рук и приземлилось посредине стола. — Ты помнишь Володьку? Это же друг мой был! Как мы с ним в Омске куролесили, а!
