— М‑да… — с прискорбием молвил наконец дядя Семен. — Значит, решила еще раз Ваську пугнуть… А о себе подумала? Про нас я уже не говорю… Ну, в прошлый раз он сам подставился, тут с тебя спроса нет… А теперь?
Женщина молчала.
— Да плюнь ты на него! Сколько ему осталось жить, Ваське твоему? Ну, тридцать лет, ну, сорок… Неужели так трудно подождать каких‑нибудь сорок лет?
— Не собираюсь я его пугать… — враждебно отозвалась она. Голос ее звучал надломленно, и опять прорезалась в нем давешняя едва уловимая картавинка. — Думала, пережила уже… Хотела все сначала начать, на биржу подалась… А там — он! — Кивок в сторону оторопело заморгавшего Арчеды. — Болтал‑болтал… про себя, про труппу… Есть, говорит, у нас такой Василий Полупалов…
Отражение Леонида Витальевича стояло, впечатав ладони в грудь и приподняв плечи. Дескать, ни сном ни духом! Откуда ж я знать‑то мог!..
— Ой, не верю я тебе, девонька, ой, не верю… — молвил нараспев дядя Семен. — Знаешь, сколько на бирже отражений толчется? Миллиарды… И надо же! Встречается тебе — совершенно случайно! — именно та персоналия, что работает в зеркале твоего бывшего муженька! А зеркало, что характерно, новенькое. То есть в лицо тебя там не знают… Во совпадение, а?..
— Э‑э… почему бы, собственно, и нет? — робко проблеял Леонид Витальевич.
— Хорошо! Совпадение! — бодро согласился ветеран. — И что интересно: происходит все это не раньше, заметь, и не позже, а в тот самый день, когда Тамара Истрина ловит на улице Ваську и тащит к себе домой! Опять совпадение?..
Ирина Полупалова медленно повернулась к дяде Семену.
— Он все‑таки с ней?.. — не веря, спросила она, и голос ее дрогнул. — После всего?.. Подонок! Так я и знала!..
В следующий миг ее уже не было — взметнулась и растаяла в серых пространствах.
— Тьфу, старый дурак! — выругался в сердцах дядя Семен. — И черт меня за язык дернул!.. Главное, почти охмурил уже…
В глубоком унынии маленькая труппа вновь расположилась за доживающим последние дни полупрозрачным отражением кухонного стола. Столешница вся — в проталинах, ножки — того и гляди разломятся.
— В ресторан, небось, на гастроли не вызовут… — со вздохом промолвил Василий, явно думая о другом.
— А!.. — с отвращением откликнулся Леонид Витальевич (тоже весь в каких‑то иных мыслях). — Ресторан! Нашел, о чем вздыхать! Зеркала там — хорошие, ничего не скажу, а состав — шантрапа! Так отразят, что мама родная не узнает… Но, конечно, работенка у них — не позавидуешь… — помявшись, вынужден был добавить он. — Посетители‑то — приходят, уходят… За день, бывало, рыл десять скорчишь… одно другого краше…
