Сумки загружали в такси минут десять. Бабушка Фима ворчала на дедушку Ефима и на молодого водителя, за то, что тот не помогает старикам и вообще, видимо, родился в то время, когда слова "честь" и "достоинство" перестали писать даже на стенках туалета. Вячеслава успела уронить еще две конфеты, скормить воробьям половину пакета с чипсами, достать свою любимую куклу, попробовать выдавить ей глаз и убрать обратно в рюкзак. Дедушка Ефим привычно и беззлобно реагировал на мир и трамбовал сумки в багажнике.
На мгновение дедушка Ефим почувствовал легкий укол испуга, когда мимо них прошел странный человек в черном плаще. А когда следом за ним пробежала босая невеста с взъерошенным золотистыми кудрями, дедушка Ефим вдруг захотел поиграть на гармошке. Где-то она пылилась, в недрах антресолей, да вот уже двадцать лет не хватало времени достать и поиграть…
Правда, мгновение спустя, дедушка Ефим забыл о гармошке, отмахнулся от упреков бабушки Фимы и с облегчением запихнул последнюю сумку.
— Почему же так темно? — Семен стоял у окна и вглядывался в дождливую ночь.
Часы показывали восемь утра. А на улице — хоть глаз выколи. И дождь… льет, как из ведра.
— Я боюсь. — Сказала Наташенька таким тоном, будто только что нечаянно укололась иглой. — Нет, правда, страшно. Все эти церберы, дыры в стене, ночь на улице утром. Сёма, сделаешь что-нибудь?
Ожившая статуя, ага. Один из психов утверждал, что видел ее. А еще были бесы, кричавшие о конце света. И все эти предзнаменования — календарь Майя, кризис, майонез с оливковым вкусом пропал, цены летят вверх, будто бешеные…
Семен нервничал. Он чувствовал что-то… что-то неопределенное. Как в детстве, когда остаешься ночью в спальне один на один с темнотой, не можешь уснуть, ворочаешься и чувствуешь, что там, под кроватью, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО что-то есть. И ждешь, когда оно вылезет. И не знаешь, как вести себя дальше — уснуть или продолжать бояться…
— Я экзорцист, а не волшебник. — Сказал Семен, оглядывая искалеченный холл. Становилось холодно. — Может, для начала прикроем чем-нибудь дыры, чтобы дождь не так лил? Мало ли.
— Это я мигом. — Отозвался Клим и убежал на второй этаж.
Наташенька задумчиво обогнула большую лужу, в которой плавал чей-то ботинок.
— Ты же должен почувствовать хоть что-нибудь. — Пробормотала она.
— Если бы тут были бесы, или какие-нибудь потусторонние силы, то возможно. А так, не уверен. Ожившие статуи не в моей компетенции.
— Тогда, может, знаешь кого-нибудь, кто может помочь. Ты же крутишься в их кругах.
