Я лишь развел руками: что ж поделаешь, раз все вокруг так отвратительно.
— Вот вам и дается шанс устраивать все так, как хочется лично вам, — вновь прочитал мои мысли Кащей. — Так как? Вы с нами — или предпочтете новой, не в пример интересной карьере закончить жизнь на грязном полу пропахшего капустой подвала?
— А, да пес с вами, — я махнул рукой.
Кащей довольно склонил череп.
— Тем более, что я всегда смогу сбежать, — закончил я, желая хоть немного почувствовать троицу не в своей тарелке.
— После чего Горыныч сделает с тобой то же, что и с другими строптивцами, — еще немного продлил мою фразу человек-бульдог, сбив весь эффект.
— Он сделает их настоящими патриотами своей страны! — все трое как-то стали выше ростом, обняли друг друга за плечи, сдвинули головы и хором затянули душераздирающую песню. Душераздирающей она была не столько из-за текста, сколько из-за исполнения: при первых же звуках, производимых Кощеем и плешивой парой у меня начали потихоньку плавиться барабанные перепонки. Длилась эта какофония минут шесть, и оставалось только гадать, как этот чудо-вой не услышала моя старуха. Наверное, была чересчур увлечена моим двойником. Ничего, подумал я, двойники на то и нелюди, чтобы их при случае можно было отправить на хутор бабушек ловить, а старуху — верну на законное место. Эта мысль помогла мне смириться с дикими животными звуками.
Когда же торжественная песнь была закончена громогласным криком: "Слава добрым докторам!", я позволил себе испустить слабый вздох облегчения. Все-таки нет ничего приятнее тишины. И нового альбома группы "Синие Крохоборы", конечно же.
— В путь, в путь, — торопливо сказал Кащей. — Засиделись.
Он скинул плащ, и оказалось, что на костях скелета есть еще один, только потоньше, синего цвета и с неаккуратно пришитыми заплатами — видимо, костлявому бульдогу не хватало в жизни женской заботы. Тем временем Кащей достал из кармана сразу две вещицы: небольшую палочку, напоминающую указку, и мятую тряпку неопределенного цвета и назначения. Когда он развернул ее, оказалось, что это шляпа, вернее, колпак с острым верхом. Нацепив его на макушку и воздев палочку, Кощей стал здорово походить на циркового клоуна, готовящегося продемонстрировать, как его собачки умеют считать. В роли собачек я тут же представил Хоря и Калиныча, и чуть не подавился смехом. Кащей строго посмотрел на меня, но ничего не сказал. В мой адрес. А вообще-то сказал, правда, что-то непонятное.
