Что бы там ни было, подумал Локридж, но они должны довести дело до конца. Сегодня вечером он уже будет не подвластен судьбе…
Он двинулся на корму. Ори ждала его. Еще трое их детей — две девочки и мальчик, слишком маленький, чтобы носить оружие. — стояли рядом с матерью.
Высокая, крепкая телом, с распущенными, все еще яркими волосами, ниспадающими на платье критского покроя, Ори мужественно и прямо смотрела на мужа. Четверть века она была правой рукой вождя, и время оставило на ней отпечаток благородства и величия.
— Прощай, мой дорогой, — сказала она.
— Ненадолго. Мы победим, и ты возвратишься домой.
— Ты подарил мне другой дом — за морем. Если ты погибнешь…
— Тогда вернись в Англию. Правь Уэстхейвеном так, как мы правили прежде.
Локридж поцеловал Ори и оставил ее.
Сойдя на берег, он сразу же очутился в окружении воинов. Только немногие из них родились в Эвильдаро, покинув его грудными младенцами. Остальные были уроженцами Британии. Он привел своих людей в прекрасный край, позднее получивший название Корнуэлл. Здесь его племя сеяло и жало, охотилось и рыбачило, люди влюблялись и приносили жертвы с прежней первобытной наивностью и безрассудством; но мало-помалу он убедил их в тех выгодах, которые сулили добыча олова и торговля. Он приобрел новых единомышленников среди энергичных окрестных племен, с охотой перенявших новый образ жизни и способы труда. Вскоре Уэстхейвен прославился от Скара Брай до Мемфиса как богатое и могущественное королевство. А он тем временем заключал новые союзы — с кузнецами Лонгдейл Пайка, с поселенцами долины Темзы и даже с суровыми землепашцами южных равнин, которых ему удалось разубедить в том, что человеческие жертвы угодны богам. Он вел переговоры о строительстве величественного храма в Солсбери — символа единства. А когда пришло время отправляться в плавание, он выбрал сотню лучших охотников из тысяч, откликнувшихся на его призыв участвовать в битве на востоке.
— Построиться, — скомандовал Барс. — Вперед! Северяне и южане образовали слаженный строй (приятно было отметить, что подготовка не прошла даром) и двинулись в сторону Эвильдаро.
Шагая в промозглой, туманной сырости, безмолвие которой нарушалось только легким шорохом шагов, он ощущал странное нарастающее удушье. «Сторм, Сторм, — билось в его мыслях, — я возвращаюсь к тебе».
Двадцать пять лет разлуки не стерли ее образ. Превратившись в седовласого мужа, пережив горести и радости бурной жизни целого поколения, он не мог забыть черные локоны, зеленые глаза, янтарный отлив кожи, изгиб губ, некогда отвечавших на его поцелуи. Каждый шаг навстречу неизбежному приговору судьбы давался ему с трудом: север должен быть спасен от ее гибельной власти, человеческая раса должна выжить. Без противодействия Бранна Сторм приведет Хранителей к победе. Они обязаны истощить друг друга в своей взаимной вражде, покуда несомое и теми и другими добро не возобладает над греховным, злым и жестоким, открывая дорогу будущему — светлому миру Джона и Мэри.
