— Ах, Лисса, куда вы так торопитесь?
Его рука обвилась вокруг ее талии, и он развернул Лиссу лицом к себе.
— Послушайте, Аксель, я в самом деле не думаю…
— И не думайте, дорогая! Позвольте мне думать за вас. — Его голос перешел в чувственный рокот. — Вы будете мне только благодарны за то, что я покажу вам, на что вы в действительности способны, как женщина.
Теперь, когда они стояли на ее крыльце в свете яркого фонаря, негодование Лиссы исчезло.
— Аксель, мне не хочется быть сексуальной игрушкой в ваших умелых руках. Если вы разговаривали с Роумом, он должен был сказать вам, что я ищу мужа. Мне нужен муж, семья, ребенок, а не уроки по сексуальным извращениям.
Ей не следовало упоминать о ребенке.
— Но, Лисса, я могу сделать вам ребенка. Почту за честь…
Ей пришлось оттолкнуть его голову, склоненную с намерением припасть к ее шее.
— Аксель, позвольте мне сказать вам раз и навсегда. Нет! Я достаточно ясно выразилась?
— Нет?
— Нет. Н-е-т. Я никогда не лягу с вами в постель, я не собираюсь осваивать все эти ваши африканские обычаи. Нет. Никогда. Никоим образом. Ни при каких обстоятельствах. — Она остановилась, чтобы перевести дыхание. — Вам понятно?
Аксель смотрел на нее с добродушной насмешкой.
— Смею надеяться, что уловил сущность вашего высказывания, — витиевато ответил он.
Впервые за весь вечер искренняя улыбка осветила его лицо.
— Вы разрешите мне по-дружески поцеловать вас на прощание?
— По-дружески?
Не то, чтобы она не доверяла ему, но…
Аксель поднял руки и завел их за спину, демонстрируя чистоту своих помыслов.
— Смотри, недотрога, никаких рук!
Он явно искренне забавлялся происходящим, и внезапно Лиссу осенило.
— Так это все было надувательством? — изумилась она. — Вы просто изображали из себя весь вечер сексуально озабоченного типа?
Он поморщился.
— Сексуально озабоченный… Фи, как вы грубо выражаетесь!
— Нет уж! Фи — это как вы себя вели! — Она склонила голову, размышляя. — Хотела бы я знать, отчего вам вздумалось сегодня строить из себя Казанову?
Он явно чувствовал себя неловко.
— Ну, скажем, из расчета.
— Расчета?
Интересно, из какого такого расчета можно изображать из себя извращенца?
— Поймите, Лисса, Роум — мой босс. А ни один человек в здравом рассудке не станет переходить дорогу своему боссу.
Лисса некоторое время переваривала эту мысль. Поведение Роума в тот момент, когда они уходили, явно служило ей подтверждением.
— Тогда почему же вы все-таки пошли со мной?
Чарующая улыбка, на этот раз простая и искренняя, осветила его лицо.
