В его низком голосе, придавая своеобразие его речи, ощущался легкий европейский акцент. Помимо воли, Лисса чувствовала, что ее оборона начинает трещать по швам. Даже если этот мужчина просто прочитает ей программку концерта своим чувственным, интимно рокочущим басом, она может считать, что провела вечер великолепно.
Он снова завладел ее рукой, чтобы поцеловать. Лисса воспользовалась моментом и, пока Аксель не видел ее лица, с выражением опытной покорительницы мужских сердец уставилась на Роума.
— И все-таки оно слишком короткое! — упрямо повторил Роум.
Лисса сделала большие глаза и показала ему язык, тут же вновь придав лицу приветливое выражение, когда Аксель поднял голову.
— Боюсь, Роум прав относительно времени. До концертного зала далеко, а движение транспорта сейчас весьма напряженное, — сказала она.
— Согласен, — ответил Аксель. — Кроме того, чем скорее мы останемся наедине, тем… более я буду удовлетворен.
Вновь этот европейский шарм, но на этот раз прозвучавший чуть-чуть прямолинейно.
Едва удержавшись, чтобы не закатить глаза, Лисса ответила сияющей улыбкой.
Но у Роума был наготове еще один вопрос.
— Слушай, Лисса! Помнишь, ты просила меня запрограммировать твой видак? Что, если я займусь этим сегодня?
— Сегодня? Но я же еду на концерт, ты что, забыл?
Какого черта, о чем он говорит?
— Я только подумал, что могу запрограммировать его сегодня, пока тебя нет, чтобы на следующий вечер ты смогла им воспользоваться.
Аксель улыбнулся ослепительной, не меньше сотни киловатт, улыбкой.
— Любая техника — это выше моего понимания. Нечто такое… механическое, такое предсказуемое. — Его глаза поймали взгляд Лиссы, обещая несказанное наслаждение. — Мои таланты лежат в другой области.
Лисса проигнорировала этот намек. Ее одолевали подозрения, что Роум что-то задумал. А он определенно намеревался приготовить сюрприз. Лисса никогда не просила его что-нибудь делать с ее видеосистемой — она вполне могла запрограммировать ее сама. В то же время Лисса не могла не почувствовать напряженности между двумя мужчинами, обменивающимися многозначительными взглядами. Чем скорее она их разведет, тем лучше.
Помимо всего прочего, Аксель действительно выглядел великолепно — этакий прекрасный экземпляр мужской породы — загорелый блондин с холодными голубыми глазами и фигурой, может быть, даже лучшей, чем у Роума. Ей показалось, что он честолюбив, умеет подать себя и, судя по словам Роума, умный и хваткий делец, в немалой степени способствовавший его, Роума, успеху.
