Роум не хотел, чтобы его дети прошли через те же кошмары, что выпали на его долю. Именно это является причиной, почему он решил никогда не жениться. По крайней мере до тех пор, пока не кончится сумасшедшая гонка, необходимая для воплощения его нынешних планов, и тогда он сможет осесть и стать настоящим мужем и отцом. Судя по всему, его новое предприятие по торговле автодеталями потребует по меньшей мере два года, чтобы выправить дела. Так что еще не скоро он сможет пустить корни где бы то ни было.
— Конечно, — продолжал тем временем Джейсон, — в наши дни одиноким матерям приходится трудновато. Статистические данные не очень-то обнадеживают, знаешь ли.
«Как будто я сам не был живым свидетельством этого,» — с горечью подумал Роум.
— Слушай, довольно! Ты уже успел выдать ее замуж, снабдить тремя детьми и развести — и все за несколько минут! Ты что, управляешь людскими судьбами, Джейсон?
— Но, Роум…
Роум подавил в себе чувство вины, возникшее при мысли об одинокой матери с тремя детьми. Какое ему, черт возьми, дело до безрадостного будущего Лиссы?
Но память услужливо подсказала ему, какой стоящей девчонкой она была когда-то, с какой безрассудной храбростью участвовала в безумных затеях ее брата. А воспоминание о том, как несколько раз он сам вовлекал ее в весьма рискованные проделки, заставило его заерзать в кресле. Возможно, он в долгу перед ней за то, что она не раз помогала ему выпутаться из неприятных ситуаций.
«А может быть, это мой долг перед самим собой — узнать побольше о взрослой Лиссе», — мелькнула мысль. О Лиссе, с золотыми кудряшками ангелочка и дьявольски обольстительной улыбкой. О Лиссе, возбуждавшей в нем такое желание, что его сила поражала самого Роума.
Роум поскорее загнал эти мысли обратно в глубину подсознания. Конечно же, он вовсе не был увлечен ею… а может, был?
Разум призывал его держаться подальше от затей Лиссы, но чувства его, пробужденные возникшим к ней интересом, возобладали.
— Ну ладно, Джейсон, — сдался он. — Я постараюсь сделать все, что смогу.
Таким вот образом и получилось, что двумя днями позже Роум стоял перед дверью Лиссы, чтобы пригласить ее на ленч. Он не был вполне уверен, что ему удастся убедить ее отказаться от матримониальных планов. В одном он был уверен — что сует свой нос, куда не следует.
