Егеря расползлись по берегу — стирали, сушили, купались.
С высокого минарета, выглядывавшего из садов очаковского предместья, прокричал муэдзин, призывая правоверных к полуденной молитве.
Намаз окончился.
И тут турки, таившиеся в соседних буераках, как мыши, стали стрелять из ружей по егерям.
Егеря лишь посмеивались: толку от этой стрельбы для турок — никакого.
— Мало каши едал осман! Придется еще подучиться стрелять!
— Пусть его потешится.
Разложив на камнях и по берегу выстиранные сорочки и порты, егеря сидели под откосом, в укрытии. Несколько человек еще купалось в море. И вдруг нежданно-негаданно раздался пушечный выстрел и в самую середину разложенного белья грохнула бомба.
Вместе с песком и камнями полетели в стороны ошметки солдатского бельишка. А берег окрасился кровью — двое егерей оказались ранеными. Егеря бросились собирать непросохшее белье и бежали к своим.
Турецкие пушки били по берегу, но на этот раз ядра падали в воду, подымая фонтаны радужных брызг.
Артиллеристы посмеивались сверху:
— Басурман — дурак: каждый выстрел стоит двадцать пять рублей, а за все эти латаные порты да сорочки маркитант и пятерки не даст.
— Тебе, конечно, не жалко — чужое, а мне сорочка дороже ста рублёв! Потому как она у меня остатняя! — говорил в сердцах егерь, с трудом натягивая на себя еще сырую сорочку.
На батарее раздалось знакомое:
— …То-овсь!
Русские пушки стали отвечать.
С первого выстрела угодили в самую площадку минарета.
— Пусть мулла благодарит аллаха, что успел убраться оттуда!
И тотчас же на очаковских валах показались белые и красные знамена. И турецкая пехота, надеясь, что егеря не успели одеться, высыпала из буераков и садов с истошными криками "алла".
Егеря приняли их в штыки.
— Вот тебе за мои порты! — кричал кто-то.
Все смешалось — чалмы и каски.
А батареи били через головы пехоты друг по другу.
…Генерал-майор Кутузов проверял с капитаном Резвым ведомости на продовольствие 2-го батальона, когда к нему от 1-го батальона прибежал егерь:
— Ваше превосходительство, турки зачали трепалку!
— Слышу! — спокойно ответил Кутузов.
— Их сила большая. Страсть. Головы нашим режут. Полковник просит сикурец!
Кутузов понял, что дело серьезное. Он бросил ведомости и кинулся выводить 2-й батальон.
Залились егерские трубы.
Капитан Резвой задержался в палатке, складывая ведомости.
2-й батальон уже поспешил на выручку к своим.
Резвой бежал сзади, с тревогой думая о генерале: "Ну что он сам всегда впереди? И ведь больше сорока годов, а бежит как молоденький!"
