– Да уж, хорошенькое начало, – пробормотал Дэниел.
Трейси было неловко глядеть на него. Но чего, собственно, он ожидал? Что его встретят с распростертыми объятиями через столько лет?
– Дай ей время, пусть привыкнет к тебе, – сказала молодая женщина со вздохом. – Шейла ведь всего лишь маленькая девочка, а ты для нее человек, которого она видит впервые в жизни. Представь себя на ее месте. Она не понимает, что случилось, просто видит, что все изменилось. Дети – большие консерваторы, они боятся перемен…
– А я не перемен боюсь, Дэниел, – неожиданно вступил в разговор Лоренс. – Я боюсь, что ты снова обидишь мою Трейси, как сделал семь лет назад.
– Это она бросила меня, не я – ее, – тихо произнес он.
– Да, выбор сделала она. Но ты принудил ее к этому.
– Лоренс! – воскликнула Трейси, не желая этого слушать.
– Да, девочка? Надеешься, что я не буду защищать тебя от всевозможных неприятностей, настоящих и будущих?
Атмосфера в комнате накалялась. Не будь положение столь серьезным, Трейси посмеялась бы над комичностью ситуации. Да уж, с таким защитником, как Лоренс, она могла не бояться ничего!
– Так вот, – как ни в чем не бывало продолжал ее друг, – я не шучу, парень. Ты можешь жить в моем доме, сколько потребуется Трейси, или сколько она захочет, но если ты вздумаешь обидеть ее или Шейлу, то будешь иметь дело со мной. Может, на вид я и старик, но с сопляком вроде тебя справлюсь, будь уверен.
– Лоренс, перестань! – взмолилась Трейси.
Он был ее лучшим другом и опорой, заменил ей отца… Но сейчас зашел слишком далеко.
– Мистер Уиллоби… – спокойным тоном начал Дэниел.
– Просто Лоренс.
– Хорошо. Лоренс. Клянусь вам, что сделаю все возможное, чтобы не обидеть Трейси. Или нашу с ней дочь.
Несколько секунд старик смотрел ему прямо в глаза. Потом кивнул.
– Ладно. Пока поверю тебе на слово. Семь лет назад ты обладал сокровищем, которое тебе не хватило ума удержать. Надеюсь, на этот раз ты будешь вести себя умнее…
– Я объяснил Трейси историю с помолвкой, – ответил Дэниел, начиная заводиться.
Почему этот старикан считает себя вправе попрекать его? Или он страдал недостаточно, чтобы искупить свою вину?
Однако душевные терзания молодого человека волновали Лоренса меньше всего. И он продолжил «обвинительную» речь:
– Нужно быть последним негодяем, чтобы так обращаться с любимой девушкой. Ты стыдился ее, прятал от людей как что-то недостойное. Вместо того чтобы поставить родителей перед фактом, что это твоя возлюбленная, ты шел у них на поводу, не щадя ее чувств. И после этого ты удивлен, что она ушла от тебя?
