Максим отправился в ванную. Он чистил зубы, умывался, утирался толстым полотенцем, причесывал свой чубчик, потом в комнате надевал джинсы и рубашку с пионерской эмблемой на рукаве и, как припев, повторял: «Пусть приказывают, пусть приказывают!» Раз приказывают, значит, доверяют, значит, полагаются на тебя, как на своего! А что может быть дороже доверия, что может быть гордей… гордостней… горделивей (как же выразиться, как же сказать, что ты гордишься, когда на тебя полагаются?)… «Пусть приказывают, пусть приказывают! Пусть приказывают, мы отзовемся: «Есть!»
Во время завтрака дядя Лева предложил Максиму проводить его.
— Ну зачем, я сам. Я доложу — и меня пропустят.
— Чего там, — настаивал дядя, — пройдемся вместе.
— Ты не его проводить хочешь, ты сам туда рвешься, — вмешалась тетя Катя. — Без тебя он не дойдет, без тебя не уедут, до моря не доберутся!..
— Не волнуйся, я успею. И Максима провожу, и вернусь, чтоб с тобой на базар…
— Вместе проводим до ворот части и оттуда — на базар, — решила тетя Катя.
— Видишь, — пожаловался дядя Лева Максиму. — Ты — в часть, я — на базар, по овощи… Здесь не армия. Здесь Катя — высшая власть!
— Вернемся с базара, хоть на весь день иди, — сказала тетя Катя.
«Высшая власть» велела дяде Леве положить в хозяйственную сумку синтетические мешочки, газету, стеклянную банку с алюминиевой крышкой, авоську — все, что может понадобиться на базаре, — а сама занялась изготовлением бутербродов для Максима.
Дядя выполнял задание и бурчал:
— Ладно уж — меня втиснула в свой режим. Но мальчишку!.. Что он, на море объедаться едет? Позавтракал и хватит. Накупается, вернется — пообедает… Нет же, она ему сейчас еды на взвод навяжет…
— Не надо столько, — вторя дяде, ныл Максим.
Он стоял в кухне возле тети и с ужасом смотрел, как она в большой прозрачный мешок складывала бутерброды с колбасой и сыром, вареные яйца, соль в спичечной коробке, яблоки, конфеты.
— Солдаты смеяться будут, — жаловался Максим.
Тетя была неприступна, как скала, — значит, все разговоры зря, своего решения она не отменит.
Из дому вышли вместе. Тетя, недовольная, молчаливая, строго ступала чуть впереди. За ней, переглядываясь и весело перемигиваясь, следовали Максим и дядя Лева: дескать, мы тебя все равно проведем, все сделаем по-своему, по-мужски.
У входа в часть дядя Лева напомнил Максиму о том, как вести себя. Тетя Катя оглядела племянника — все ли в одежде в порядке — и тихо двинулась по дорожке, как бы намекая дяде: не очень задерживайся, спешу. Тут она и допустила ошибку, которой племянник и муж воспользовались немедля, тем более что они заранее решили провести ее и только ждали подходящего момента. Все было сделано мгновенно: дядя Лева раскрыл сумку, Максим сунул в нее мешок с едой и шмыгнул в калитку.
