— Рядовой Козырьков, снимите левый сапог…
— Какой?
— Тот, в котором ноге больно. Левый.
Юра наклонился, приставил каблук левого сапога к носку правого.
— Сядьте, нечего акробатикой заниматься!
Юра опустился на землю, морщась от боли, стянул сапог, с облегчением сбросил свернувшуюся в жгут портянку.
Сержант оглядел стопу:
— Как же вы так?
— Да вот — портянка…
— Она сама наматывается на ноги, портянка? — рассердился сержант. — А если бы в кровь растерли? Какая тогда с вас служба? Ноги, как оружие, надо беречь!
— Для отступления? — съязвил Бембин.
— Отставить, рядовой Бембин!.. А у вас что с ногой? — спросил Ромкин Журихина.
— У меня? У меня вроде все в порядке…
— Вроде? Посмотрим — разувайтесь.
Костя неохотно сел, снял сапог, пистолетом выставил ногу, на лице изобразив беззаботное: говорил же — все в порядке!
Раздражение снова накатило на сержанта, он нахмурился и процедил сквозь зубы:
— Тоже мне! Сапоги перепутали! Толчетесь там, этак еще головы перепутаете! Разменяйтесь!
Костя и Юра обменялись левыми сапогами. Юра переобулся — нога в сапоге была как влитая, хотя набитое место и болело.
— Вы мне эту стыдливость бросьте, — выговаривал сержант. — Мученики сыскались, молчуны! Что бы ни стряслось — надо командиру доложить. Без утайки!.. Я на вас рассчитываю, а вы теряете боеспособность. Да еще помалкиваете. Я так считаю: лучше самое строгое наказание получить, чем скрыть недостаток и подвести товарищей! Верно я говорю, рядовой Бембин?
— Верно.
— Так-то, — удовлетворенно закончил сержант, перестроил отделение и опять повел бег.
Трудно было начинать бег снова — с первых шагов пришлось подстегивать себя. Но метров через полтораста ноги «разбежались», дыхание установилось, и все уже представлялось не таким страшным. Когда отделение начало растягиваться, сержант опять переместился в замыкающие.
— Подтянуться, подтянуться, — приговаривал он. — Не отпускать переднего, держаться за него, иначе тяжелее…
Юра «вцепился» в Сусяна, который с упорной деловитостью отмерял метр за метром. Он был сильный и стойкий человек, и хорошо было следовать за ним, одолевать дистанцию в том ритме, который задавал он. Впрочем, в этом ритме бежало все отделение. И сержант, который снова вышел вперед.
Юра не смотрел по сторонам, ни слова не говорил — он весь сосредоточился на беге: толчок, еще толчок, секунда, еще секунда — все короче дистанция, все ближе конец, все ближе отдых.
Толчок, еще толчок. Секунда, еще секунда. Метр, еще метр…
