Иван начал докладывать. Он старался говорить сжато, только самое главное, но беседа все же затянулась на несколько часов. Шестичасовой, с которым намеревался уехать Могутченко, давно прогремел колесами по рельсам, а разговор был в самом разгаре. Особенно заинтересовало начальника отдела сообщение о пристрастии покойного Когута к рассказам о золоте и умозаключение Полозова о карте, разрезанной на куски, о стремлении бандитов завладеть тем куском карты, который, видимо, хранил Когут.
— Сдается мне, что насчет карты ты угодил в яблочко, башковитый черт,— с явным удовольствием констатировал Могутченко.— А насчет золота, были слухи. Я тебе сообщал. На такую же версию нас и сейчас наталкивают некоторые донесения.
Услышав снова непонятное ему слово «версия», Иван настороженно покосился на начальника. «Не смеется ли чертов мотрогон,— мелькнуло в голове молодого чекиста,— Может, разыгрывает, как тогда Горин? »
Могутченко удивленно посмотрел на Полозова.
— Ну, что замолчал?— поторопил он Ивана.— Валяй дальше.
— Так говоришь была и такая версия?— спросил Полозов.
— Была. Не совсем такая, как у тебя, но и ее придется отрабатывать.
— А что ее отрабатывать, раз она версия,— пытаясь нащупать значение этого непонятного слова, пренебрежительно махнул рукой Иван.
— Ну, брат, нет,— категорически отсек Могутченко.— Любую версию отработаем до конца.
— Да, конечно, если так...— неопределенно протянул Иван и вдруг, решившись, честно спросил у начальника:
— Скажи ты мне, что значит версия, слово это?
— А-а!— улыбнулся Могутченко.— Версия, это когда мы начинаем объяснять, как совершено преступление. Ведь убийство Когутов можно объяснить по-разному. Каждое объяснение и будет версией. Но правильным-то будет только одно объяснение. Вот пока его найдешь, несколько версий отрабатывать приходится.
— Так мы всегда это делаем, только версией не называли,— усмехнулся Иван.
— Ладно, это дело десятое. Поедешь учиться, не только про версии услышишь. Давай о Когутах,— вернулся к прежней теме Могутченко.— Как же ты думаешь выйти на бандгруппу? Выкладывай свои наметки.
Узнав, что Иван уже несколько ночей провел в засаде в пустом домике на шестьсот второй версте, начальник отдела нахмурился и с минуту сидел молча. Иван с тревогою ждал, одобрит Могутченко его план или признает опасным и запретит дежурство в домике.
— Быстро они сумеют сорвать дверь в сени?— наконец нарушил молчание начальник отдела.
— Минут десять провозятся,— ответил Иван.— В темноте все же орудовать будут.
