— В чем дело? — спросил магистр Потомок, входя в часовню. — Что вы здесь делаете?
— Да ничего, — буркнул Влодек.
— Как это ничего? — закричал магистр.
К счастью, у девочек было наготове безотказное девчоночье оружие: наивно вытаращенные удивленные глазки, растерянные улыбки и оглушительная торопливая трескотня.
— Понимаете, у нас мячик… — Это затараторила Ика.
А Катажина подхватила:
— Мячик укатился…
И так далее, наперебой, со скоростью, превышающей скорость света
— Как покатится!
— И к двери!
— Прямо сюда!
— А мы за ним!
— Побежали за мячиком!
— Хотели забрать!
— И уже собирались уйти…
— Но тут ребята…
— Наши мальчики…
— За нами…
— Они хотели нас тут запереть!
— Не тут-то было!
Мальчики, естественно, молчали. Влодек превосходно играл роль самого старшего и самого умного и всем своим видом показывал, что считает ниже своего достоинства принимать участие в этом бабьем базаре. А Брошек просто внимательно наблюдал за происходящим.
У Толстого на лице опять появилось характерное тупое выражение. Он стоял не шевелясь и только машинально потирал подбородок; в промежутках между восклицаниями девочек слышно было шуршание щетины.
Магистр же, который опрометью примчался в часовню, будто ей угрожал пожар или еще какая-нибудь страшная напасть, вдруг пришел в отличное настроение.
Девчоночья трескотня в первый момент его оглушила. Однако нервы у него оказались крепче, чем можно было подумать.
— Эй! Тихо! — загремел он, но тут же любезно поклонился, словно принося свои извинения. — Простите! — произнес он торжественно. — Простите меня за грубость. Но я, правда, испугался за свои барабанные перепонки. Мне показалось, они вот-вот лопнут. Вы согласны, пан… пан… — обратился он к Толстому в надежде, что тот его поддержит, а заодно назовет фамилию.
Однако номер не удался. Толстый, хотя и не двигался с места и глядел во все глаза, вступать в разговор явно не собирался.
— Э, — презрительно буркнул он.
Магистр только махнул рукой.
Потом опять повернулся к девочкам — на этот раз с обаятельной улыбкой.
— Еще раз прошу прощения, — повторил он. — Но уж слишком стремительно вы сюда ворвались. А ведь эта часовня — замечательный памятник старины, — хриплый и скрипучий голос магистра вдруг стал едва ли не мелодичным, — поистине замечательный, и вдобавок, как справедливо отмечено в печати, хранит в себе необыкновенное сокровище. Так что вести себя здесь следует с величайшей осторожностью.
Брошек прищурил глаза.
— Какое еще сокровище? — спросил он. — В какой печати?
