Постепенно все привыкли, что над обрывом стоит пустое деревянное строеньице, и никто не собирался нарушать его покой. Часовня была просто деталью пейзажа — такой же, как огромное дерево или мост через реку, — разве что попахивала нечистой силой.
Потому неудивительно, что, когда великий Альберт медленно приоткрыла скрипучую дверь, все присутствующие невольно затаили дыхание.
— Идите за мной, — строго сказала Альберт.
Внутри было темно. Немедленно зажглись три фонарика (Ики, Влодека и Брошека), и на безмолвных стенах заплясали три светлых пятна.
— А это что? — с изумлением прошептала Ика.
В кругу света появился деревянный столбик, на котором стояла… скульптура: примитивная, небрежно обтесанная фигурка бородача с воздетой кверху рукой, со следами белой краски на длинном балахоне и черной на длинных волосах и бороде.
— А это? — закричал Брошек, освещая второй столбик с аналогичной фигурой, изображающей женщину.
— Ага, — с гордостью сказал Пацулка. — Ну что?
— Прошу обратить внимание, — тоном заправского экскурсовода произнесла великий Альберт. — Мы с Пацулкой обнаружили в старинной часовне две замечательные скульптуры первой или второй половины давно минувшего века. Ученым пока не удалось точно определить ни возраст, ни происхождение этих произведений искусства, но мы считаем, что они вышли из мастерской безусловно незаурядного, хотя и малоизвестного художника.
— Ну, — торжествующе подтвердил Пацулка.
Остальные остолбенело глядели на фигурки. Вид у них действительно был такой, будто они родились не одну сотню лет назад под долотом талантливого мастера-самоучки. Первым пришел в себя Брошек. Скульптуры эти что-то ему напомнили — что-то очень знакомое…
— Ух! — воскликнул он. — Это творения… хи-хи-хи… — он даже поперхнулся от смеха, — это же творения нашего Пацулки! Цезарь и Клеопатра, насколько я помню, или нет?
— Нет, — злобно засопел Пацулка.
— Конечно, нет! — поддержала его Ика. — Цезарь был лысый, а Клеопатра — с утиным носом. Это, конечно, дело его рук, но только не Цезарь и Клеопатра.
— Правильно, — согласился Брошек. — Зевс и Гера, да?
— Мгм, — неохотно подтвердил Пацулка, который два года назад увлекался греческой мифологией. Он даже, кажется, собирался принять участие в телевизионной викторине по мифологии, однако, поняв, что придется слишком много говорить, после недолгих колебаний отказался от соблазна получить главный приз. Тем не менее в тот год Пацулка все каникулы вырезал из мягкого липового дерева богов и героев и по своему вкусу их раскрашивал. А поскольку к собственному творчеству он относился с безграничным уважением, то устроил в сарае за домом тайник, где за три года скопилось несколько десятков разнообразных фигур — людей, животных и неведомых чудищ.
