— Похоже, Хайгейт постарался на славу, — заметил Фрэнк. — Средства массовой информации уже наготове.
— Да, — подтвердил Джо. — И они, кажется, действительно намерены сделать Дуга звездой — если он победит. Но почему все-таки у него в кармане оказалась карточка Филиппа Барстоу, если Барстоу не имел отношения ко всем злоключениям Дуга?
Фрэнк улыбнулся.
Хайгейт — спортивный комментатор. Он зарабатывает на жизнь, заключая сделки в пользу человека, которого он представляет, особенно если речь идет о спонсорских соглашениях. А Барстоу — предприниматель.
Но ведь Дуг не при каких условиях не согласится рекламировать его никудышные доски!
Еще бы! — снова заулыбался Фрэнк. — Но ведь Дуг — единственный спортсмен, на которого Хайгейт возлагает надежды. А вот и он — легок на помине.
Хайгейт остановился рядом с ними. Он казался расстроенным.
Вы знаете, во что мне обошлось ваше вмешательство? — сердито спросил он. — Я должен заплатить большой штраф и возместить часть стоимости самолета, не говоря уж о том, как дорого стоит поездка сюда. А Дуг к тому же заявил, что разрывает наше соглашение. Я лишился клиента, а виноваты во всем только вы.
Да нет же, виноваты вы сами, — невозмутимо ответил Фрэнк. — Если бы вы действовали честно, не изобретая скверных рекламных трюков, вы сейчас помогали бы Дугу готовиться к интервью с лучшими мировыми телекомпаниями.
Хайгейт бросил на Фрэнка свирепый взгляд; казалось, он готов дать ему затрещину. Но он лишь произнес:
— Я вам это припомню! — и, не дожидаясь ответа, отвернулся и удалился прочь.
Фрэнк взглянул на часы.
— У нас есть еще время перед следующим туром, — сказал он. — Не пойти ли нам в павильон взглянуть на кубок Альманэра? Ведь ради него вся эта кутерьма.
Утром кубок Альманэра достали из хранилища в банке, Сейчас он был выставлен на всеобщее обозрение под навесом на пляже, и уже выстроилась очередь желающих взглянуть на этот знаменитый приз. Братья Харди тоже встали в очередь.
Серебряный кубок высился на пьедестале, задрапированном черным бархатом. Свет установленных с четырех сторон прожекторов отражался в его блестящей, покрытой гравировкой поверхности. Пьедестал был огорожен красным бархатным шнуром, так что подойти к нему вплотную было невозможно. Сторож в униформе бдительно следил за тем, чтобы кто-нибудь не шагнул за это заграждение.
Посмотри, — обратился Фрэнк тихо к брату. — Изображение на кубке — это ведь залив Альманэр. Мы сейчас стоим как раз на том месте, что выгравировано на нем. Трудно поверить, что можно сделать это так реалистично.
