Я ничего не слышал ни о каком пожаре, — промямлил Хайгейт. — А вчерашнее происшествие было случайностью, и я очень об этом сожалею. Я пытался сделать снимок крупным планом и подлетел слишком близко.
Настал момент, когда братья могли поиграть в «хорошего и плохого полицейского».
— Вы давно сюда приехали? — дружелюбно обратился Джо к Хайгейту. — Где остановились?
Тот благодарно посмотрел на него и ответил:
— Я прилетел пару дней назад. Но даже не представлял себе, что в городе будет столько приезжих, так что номер мне удалось снять в какой-то захолустной гостинице в нескольких милях отсюда. Я никак не запомню, как эта гостиница называется.
Порывшись в кармане своего пиджака, он достал карточку. И в тот же момент на пол упала другая — он потянулся за ней, но Фрэнк оказался проворнее.
— «Филипп Барстоу, — прочитал он вслух. — Президент компании по производству виндсерферов». Он что — ваш приятель?
— Никогда о нем даже не слышал, — хмуро заявил Хайгейт. — Не представляю, как его карточка попала ко мне.
— Эй, ребята, — сказал вдруг пилот. — Мне надо отправляться в аэропорт. Жандармы не любят, когда их заставляют ждать.
Братья переглянулись. Было похоже, что им все равно не удастся вытянуть из Хайгейта что-либо еще.
— Ладно, — сказал Джо. — Поехали.
После того как они весьма расплывчато рассказали обо всем происшедшем начальству аэропорта, им разрешили уехать. Хайгейта продолжали допрашивать, но он бубнил одно и то же: он опустился над водой так низко, потому что делал снимки. Было похоже, что он отделается всего-навсего лишь штрафом за небрежное вождение самолета.
Ну так что мы имеем? — спросил Фрэнк, когда они отъехали. — Во-первых, Хайгейт может и на самом деле быть тем, кем представляется, — фотографом и неумелым пилотом.
Маловероятно, — заметил Джо.
Согласен. Давай предположим другое: может ли он стоять за всем тем, что происходит на вилле? Можно ли обвинять его и в пожаре, и в ночных происшествиях, и во всех остальных гадостях?
— Не представляю, как такое возможно, — нахмурился Джо. — Разве что у него в гостинице есть сообщник. Ведь насколько я знаю, на вилле он никогда не появлялся.
Так что же нам о нем известно? — продолжал Фрэнк. — Мы знаем лишь то, что он пытался сбить Дуга два дня подряд. Зачем?
Это легко предположить. Вероятно, он работает на Барстоу, который ненавидит Дуга. И он, естественно, хочет, чтобы Дуг проиграл. Значит, «внутренний вредитель» — это Барстоу. А кому, как не человеку, проектирующему доски, знать, что нужно сделать, чтобы испортить их?
