— Ме-е-е, — сказала коза, обнажив желтые неровные зубы.
— Да иди ты, — ответил я.
Коза послушалась, отошла к столу и опять застыла там в печальном раздумье. Так ничего не поняв и не узнав, я пошел прочь из ведьминого дома. Теперь я уже сомневался, видел ли вообще в окне силуэт бабы Дуни. Может, это коза на стол лазила, а я за морозными узорами принял ее за старуху. Или вовсе мне что-то привиделось. Но то, что хозяйки дома не было, — это точно. А козочка у нее та еще, по карманам лазит и глаза голубые — честные-честные.
Не добыв никаких новых сведений в доме Евдокии Петровны, я отправился ко второму дому, в котором селились приезжие. Меня и здесь ожидало разочарование. Опять никого не было, лишь на перилах крылечка сидели две нахохленные галки, вспорхнувшие при моем приближении. Да когда они вообще бывают дома, эти чужаки? Воспользовавшись полным отсутствием хозяев и свидетелей, я решил изучить следы на участке. Очень скоро я отыскал след сапога с ребристой подошвой, такой же, как я углядел у церкви, и не один. Теперь я был уже почти уверен, что тот след оставлен приезжими, вернее, одним из них. Только что мне это дает, все и так говорят, что они подле церкви вьются и внутрь забираются. Вот если бы я нашел такой след возле склепа Куделина, это уже было бы кое-что. Однако там как раз таких следов-то и нет.
Все это я додумывал уже на обратном пути. По дороге я еще раз завернул к склепу и еще раз убедился при дневном свете в отсутствии вокруг него каких-либо следов, кроме наших. Я прошелся немного по кладбищу, почитал надписи на могилах, посмотрел деревенские надгробные памятники. Когда я перелезал через ограду, то вдруг увидел, что как раз в этот же момент в окошке церкви скрывается чья-то широкая спина в синей куртке. „Наверное, приезжий, — подумал я. — Сейчас все узнаю“. И тоже заспешил к церкви. Ну точно! Под окном и на подоконнике отпечатались следы сапога с ребристой подошвой. Я подпрыгнул и, подтянувшись на руках, поставил свое колено рядом с отпечатком сапога на подоконнике. И тут с меня чуть не сбили шапку две галки, с шумом выпорхнувшие из окна мне навстречу. Я даже свалился обратно от неожиданности, но вскоре, со второй попытки, оказался уже внутри храма.
Что за наваждение?! Со мной творилось что-то непонятное. И здесь тоже опять никого не было! Это уж слишком!
Когда я вернулся, Максимыч все еще гостевал у нас в доме. Он явно окосел от выставленной Пал Палычем бутылки, и его поэтому несло в словесном русле. Очевидно, старик успел уже многое порассказать до моего прихода, потому что все сидели вокруг стола красные и светились улыбками, а Светка даже утирала слезинки на глазах, выступившие на сей раз не от печали. Мне тоже было что рассказывать.
