Конечно, это тот, который всегда дает пятьдесят пфеннигов и вечно ходит с зонтиком.
Так вот, это директор отеля "Атлантик" Адлер, — выпалил Петер.
Держите меня, я падаю! — произнес потрясенный Шериф.
Но не раньше, чем будут почищены мои туфли, — сказал один из пассажиров и закурил сигарету.
Тут все закрутилось в бешеном темпе. Целый час они работали без передышки. После двух пассажиров пожелала привести в порядок обувь медсестра, потом таксист. Потом полицейский, спешивший на дежурство, потом официант из привокзального ресторана. Все они очень торопились и хотели, чтобы их обслужили по мановению волшебной палочки. Бесперебойная череда клиентов закончилась на двух пограничниках.
Ну и наплыв, как перед Рождеством. — Шериф встал и, приподнявшись на носки, потянулся и сладко зевнул, словно только что с постели.
Доброе утро, — ехидно сказал Петер. Шериф заразил его: он тоже зевнул.
Доброе утро, — ухмыляясь, ответил Шериф, и оба снова зевнули. — Ну давай, рассказывай, что там этот Зонтик, — потребовал Шериф. Он сел на вертящийся стул и снова вытащил из кармана кроссворд. — Ну, слушаю, — добавил он и скрестил ноги.
Вообще-то говоря, история и впрямь потрясающая, — начат Петер.
В здании вокзала уже полчаса как собирались пассажиры, которым предстояло добраться до, парохода компании "Хапаг", регулярно осуществлявшей рейсы в Америку. Небольшой оркестрик играл прощальные мелодии. Появились большие автобусы для перевозки людей в порт. Когда оркестр заиграл песенку "Зачем же, зачем же ехать мне в город…", Петер как раз дошел в своем рассказе до господина Хессельбайна.
Сколько-сколько? — переспросил Шериф.
Сто двадцать шесть! — выкрикнул Петер, потому что оркестр играл довольно громко. Да еще добавился шум отъезжающих автобусов. Люди что-то кричали друг другу, провожающие махали Вслед руками. Но уже через несколько минут все стихло. Провожающие разошлись, музыканты со своими инструментами разбрелись по трамваям и метро.
Вот так история, прямо в газету просится, — задумчиво сказал Шериф.
Все бы хорошо, если не считать такого пустяка, как деньги.
Но твоя мать права. Деньги как-то надо найти.
Может, велосипед продать?
От силы тридцать — тридцать пять марок дадут, — прикинул Шериф и снова уставился в свой кроссворд.
А если занять у господина Винкельмана? Если я пообещаю выплачивать каждый месяц, с процентами, конечно?
Долги как липкий сироп. Один раз в него угодишь, приклеишься и не вылезешь, — покачал головой Шериф. — Это не я придумал. Это мой старик так всегда говорит.
