— Pronto, pronto![4] — крикнул он на бегу.
Мишель удивился: что делает тут спасенный пассажир? И с какой стати он поторапливает кого-то— вероятно, того, кто так тяжело спускается с лестницы, — по-испански?..
"Может быть, это как-то связано с выстрелом? — спрашивал себя Мишель. Сердце его бешено колотилось. — Кого он может торопить, как не своего приятеля?"
Мучиться вопросами мальчику пришлось недолго. Вскоре показался второй пассажир; на плече, словно куль с мукой, он тащил безжизненное тело в матросской форме!
Мишель испугался, что его заметят, но ноша заслоняла испанцу обзор. Да он и не пытался осмотреться — видно, чувствовал себя вполне уверенно. Быстро, насколько позволял груз, он зашагал к баку.
Мишель хотел проследить за ним, но тут на лестнице снова раздались шаги. Мальчик быстро огляделся — где бы спрятаться? — и, обнаружив открытую дверь, нырнул внутрь. Он оказался в закутке, где хранились канаты. Мишель осторожно выглянул наружу…
Вскоре показался второй пассажир, тот самый, что кричал "pronto!". Он тоже нес на плече матроса, не подававшего признаков жизни.
Мишель в растерянности прислонился к стенке. Мысли у него путались.
На судне происходило что-то необычное. В этом сомнений не было. Рулевая рубка — вотчина капитана, мозг корабля — стала ареной невероятных событий.
Естественно, первым желанием Мишеля было немедленно кого-то предупредить: капитана Памье, лейтенанта Порьона или Тревье… если еще не поздно!
Мальчика особенно тревожило то, что на судне по-прежнему царило абсолютное спокойствие. Происходят такие ужасные вещи, а вокруг — полная тишина!
Кроме того, действовать Мишелю мешал недостаток информации. Он уже понял, что двое испанцев, поднявшись в рубку, каким-то образом оглушили рулевого и сигнальщика, причем так, что никто ничего не заметил. "Но где же еще двое? — спрашивал себя Мишель. — Где белокурый пилот и третий испанец?"
В конце концов мальчик решил, что чем больше времени он потеряет на раздумья, тем меньше останется шансов исправить положение.
— Будь что будет! Рискну! — прошептал он.
Мишель не стал подниматься по главной лестнице, по которой только что испанцы снесли оглушенных матросов, а пошел к самой корме — там находилась еще одна лестница.
Машина стучала все так же размеренно. И больше — ни звука…
Мишель осторожно, но быстро поднялся по ступенькам. Прежде чем выйти на верхнюю палубу, он на мгновение застыл, прижавшись к огромной трубе.
Сердце его тревожно колотилось. Еще несколько шагов — и он узнает правду. Вот только… какую?
