Именно это был главный вопрос, который задавали себе остальные.
Наверняка! — с ехидной ухмылкой пробормотал Ба-вер. — Меон ведь собирался ввести у нас курс граверного дела. Люсьен Дюмарбр — самая подходящая кандидатура…
Робер сделал вид, что не расслышал.
Это было бы ужасно несправедливо… Люсьен тут ни при чем.
Как же, как же: совсем ни при чем! — снова вмешался Бавер. — Что ты нам мозги заливаешь? Хочешь сказать, в такой маленькой типографии, как у Дюмарбра, отец может печатать деньги, а сын ничего об этом даже не будет знать?.. Погоди, еще окажется, что он вовсю помогал папочке. Я лично ни капли не удивлюсь!..
В этот момент распахнулись ворота, и Роберу удалось скрыть свое замешательство. Он, против собственной воли, не мог не думать про бутыль с кислотой, так вовремя исчезнувшую из лаборатории. И не мог в глубине души не признать, что аргументы Бавера, при всем том что тот явно настроен против Люсьена, не лишены оснований.
Как бы там ни было, правду мы в конце концов узнаем, — заключил Разэн.
* * *
Робер решил в тот же вечер зайти к Антуану, в гараж, где тот работал. Антуан был его соседом по парте и неразлучным другом с первых школьных лет. Но недавно он потерял отца, мать его обладала слабым здоровьем, и потому Антуан вынужден был бросить школу и пошел работать учеником автослесаря. Разница в положении не помешала их дружбе. Менее начитанный, чем Робер, Антуан был ничуть не менее умен; кроме того, у него были золотые руки. Они часто встречались по вечерам за шахматной доской. Робер высоко ценил здравый ум своего друга
Робер вошел в большое помещение со стеклянной крышей; это и был гараж, где работал Антуан. В нос ему ударил горьковатый запах мазута и машинного масла С двух сторон находились подсобные помещения — для мойки, для смазки, для ремонта двигателя.
Возле мойки Робер заметил Мило, умственно отсталого восемнадцатилетнего парня, который был в городе больше известен под кличкой Чо-Маб. Собственно, это была не совсем кличка: прозвище это можно довольно часто слышать в Пикардии. Оно происходит от слов „чо“, сокращенного „петьо“, то есть „маленький“ по-пикардийски, и „маб“ — „шарик“ на местном диалекте. Так ласково-иронически зовут в Пикардии коротышку, невысокого человека — неважно, взрослого или ребенка… Мило, или Чо-Маб — как больше нравится читателю — встретил Робера безразличным, ничего не выражающим взглядом, а на вопрос о том, где Антуан, высунул толстый язык и, слегка наклонив массивную голову, задумчиво почесал в затылке. Его светлые глаза некоторое время бегали из стороны в сторону, как блестящие шарики; наконец он указал на соседнее помещение.
